Василевский

Вечером 16 июня Василевский докладывал Сталину: «Хорошее впечатление производит новый командарм 43-й Белобородов. Отлично работают присланные с юга на фронт командиры корпусов Васильев и Ручкин. Дал указание сохранить за Васильевым, переведенным с гвардейского на негвардейский корпус, гвардейский оклад. Прошу санкционировать мое распоряжение и дать соответствующие указания тов. Хрулеву. Подготовка войск обоих фронтов идет вполне нормально, и, если погода позволит, к выполнению задания приступим строго в намеченный Вами срок. По-прежнему несколько нервирует работа железных дорог и вызывает опасения в своевременном сосредоточении некоторых из предназначенных фронтам войск, а также в подаче некоторых видов снабжения, хотя все необходимое для начала операции будем иметь на месте». [369]

Сталин, получив донесение, позвонил Василевскому и спросил, не смог бы он без особого ущерба для выполняемого задания прибыть на два-три дня в Москву. Василевский ответил утвердительно и уже днем 17 июня был в столице. Вечером Сталин принял Василевского и Антонова. [370]Верховный заслушал доклад Александра Михайловича о подготовке войск 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов к операции «Багратион». Особое внимание Сталин обратил на использование 5-й гвардейской танковой армии на 3-м Белорусском фронте.

— Товарищ Сталин, на оршанско-борисовском направлении против 11-й гвардейской армии оборона врага в инженерном отношении развита гораздо сильнее, чем на участке 5-й армии, да и группировка войск противника там значительно плотнее, — сказал Василевский. — Поэтому оршанское направление для ввода танковой армии в прорыв считаю менее перспективным, чем богушевско-борисовское.

— Хорошо. Временно основным направлением ввода танковой армии в прорыв будем считать оршанско-борисовское, как кратчайшее и по характеру местности наиболее удобное для маневра. Окончательное решение примем в первые дни операции. Танковая армия пока останется в резерве Ставки, а в нужный момент вы, как представитель Ставки, дадите указание о передаче ее фронту. В любом случае основная задача танковой армии — быстрый выход на Березину, захват переправ и освобождение города Борисова.

В дни пребывания Василевского в Москве Жуков попросил у Сталина разрешения начать операцию 1-го Белорусского фронта не 23-го, а на день позже. Сталин поинтересовался мнением Александра Михайловича на сей счет. Он, обсудив по аппарату ВЧ с командующими 3-м Белорусским и 1-м Прибалтийским фронтами просьбу Жукова, доложил Верховному, что считает такое предложение для обоих фронтов целесообразным. Оно позволяло в ночь на 23 июня, перед началом операции 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, использовать здесь авиацию дальнего действия, направленную 1-му Белорусскому фронту. Сталин согласился с этим и обещал сообщить Василевскому окончательное решение после разговора с Жуковым.

В ночь на 20 июня партизанские отряды, действовавшие в Белоруссии, приступили к операции по массовому подрыву рельсов, уничтожив за три дня 40 865 рельсов. [371]Бывший начальник транспортного управления группы армий «Центр» Г. Теске отмечал: «Молниеносно проведенная в эту ночь крупная операция партизанских отрядов вызвала в отдельных местах полную остановку железнодорожного движения на всех важнейших коммуникациях, ведущих к районам прорыва». [372]

20 июня маршал Василевский вернулся на КП генерала Черняховского. На следующий день они вместе с командующим 1-й воздушной армией проверили готовность авиации, провели совещание с командирами авиакорпусов, дивизий и начальниками политотделов соединений. По телефону Василевский обговорил с Жуковым порядок привлечения в ночь на 23 июня основной массы авиации дальнего действия в полосе 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов. Вечером от Рокоссовского к Василевскому прибыл заместитель командующего авиацией дальнего действия генерал Н. С. Скрипко, находившийся на 1-м Белорусском фронте. Василевский согласовал с ним задачи, которые должна будет выполнить авиация в интересах 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов.