Василевский

Войска Брянского фронта, перейдя 12 февраля в наступление, встретили в районе Орла сильное сопротивление противника. В результате темп продвижения войск фронта замедлился. Не добилась успеха и левофланговая 16-я армия Западного фронта, наносившая удар во взаимодействии с войсками Центрального фронта. Не успел маршал Василевский как следует вникнуть в обстановку, как разразилась новая беда. 19 февраля три танковых корпуса противника (корпус СС, 40-й и 48-й) нанесли контрудар по войскам правого крыла Юго-Западного фронта, создав серьезную угрозу левому крылу и тылу Воронежского фронта, проводившего Харьковскую операцию.

По указанию Сталина начальнику Генштаба пришлось снова срочно выехать на фронт. Здесь он получил письмо от сына Юрия:

«Здравствуй, отец! Ты, наверное, сейчас так занят делами на фронте, что нет времени написать мне хотя бы несколько строк. С тех пор как я уехал в авиационное училище, от тебя ни строчки! Но я не сержусь: сейчас идет кровавая война и тут не до сантиментов. Знаешь, я тоже хочу как можно скорее попасть на фронт, но мне страшно не везет. Проучился три месяца и тяжело заболел. Мы были на заготовке леса, я промок под дождем и сильно простыл. Надо было сходить к врачу, а я счел это пустяком, и теперь мне совсем плохо. Врач прописал таблетки, я глотаю их, но кашель стал сильнее. Я не знаю, чем болен, но дышать тяжело, тугой спазм легких, будто их кто-то сдавливает руками. Куда уж тут до учебы! Вчера так сильно кашлял, что из горла пошла кровь. Как поправлюсь, снова напишу тебе, ладно?

Будь здоров, отец, успехов тебе на фронте! Целую. Твой сын Юрий.

P. S. Если увидишь мою маму, очень прошу тебя не говорить ей о том, что я болен. Ты же знаешь, у нее слабое сердце, и как бы не случилось беды». [282]

Василевский позвонил генералу Антонову и рассказал о полученном письме. Алексей Иннокентьевич предложил послать за своей подписью начальнику училища телеграмму по бодо с указанием откомандировать курсанта Юрия Василевского в Москву в связи с тяжелым заболеванием.

— Через два-три дня он будет здесь, — сказал Антонов. — Тогда и покажем его врачам. Если надо, я сам отвезу его в госпиталь.

— Спасибо, Алексей. Отстучи телеграмму по адресу: Челябинская область, город Миасс, авиационная школа механиков.

Вскоре Юра прилетел в Москву, где встретился с отцом. «В годы нашей размолвки я постоянно думал о предстоящей встрече с отцом, — вспоминал Юрий Александрович. — С каким волнением я переступил порог его кабинета, известно только мне. Отец отошел от большого стола, где лежала карта, и вышел мне навстречу. Он располнел и через густые темные волосы начала заметно проступать седина. Передо мною стоял человек, которого я в детстве боготворил, и вместе с тем в нем было что-то новое, неузнаваемое. Выражение усталости и озабоченности, видимо, не сходило с его лица. Взглянув на его плечи, я впервые увидел, как выглядят погоны Маршала Советского Союза. Отец крепко обнял меня и долго с какой-то болью, тревогой, а может быть, и с чувством раскаяния за прошлое внимательно смотрел на меня. Казалось, что, если бы мы встретились где-то случайно, вряд ли бы он узнал меня». [283]