Василь Быков: Книги и судьба

Нам кажется, что чтение Василя Быкова может сильно облегчить этот труд. Писатель вполне рационально показал нам, что значительная часть секретов «иррациональной природы человека» происходит из естественного или внушенного чувства страха, сознательного и, большей частью, бессознательного, который давит на человека тем сильнее, чем меньше он готов к его преодолению. Он также показал пути к победе над страхом, где основными вехами являются понимание его причин, человеческая доброта, элементарные навыки нравственности и стремление понять другого.

Довольно часто иррациональность мышления и поведения человека связывают со злом, разного рода дьявольскими проявлениями, с чем-то потусторонним или даже с безумием, тогда как рациональность соответствует добру, часто соотносится с Богом, а когда мы применяем это понятие к мышлению человека, то в основном ассоциируем его с ясностью и неопровержимой логикой. Для большинства людей (и мы будем говорить об этом подробнее в связи с темой экзистенциализма) рациональность и иррациональность, как и добро и зло, — две стороны одного и того же явления. Для других добро и зло, — несмотря на то что они были созданы одним Богом, — явления противоположного и несвязанного характера, которым было дано равное количество силы и власти в нашем мире. Василь Быков относился к числу тех, кто видит свою задачу или, если угодно, миссию, в том, чтобы силой данного им таланта бороться со злом — независимо от его происхождения и принятого им образа. Однако, будучи реалистом, Быков всегда отдавал предпочтение рациональной логике. Рациональной — но не плоской и не прямолинейной.

Этой логике он старался следовать в своей жизни. Этой логике следуют его любимые герои. Трезвость мышления, явленная в литературной работе, — одна из наиболее привлекательных характеристик Быкова для его многочисленных читателей, которые нуждаются именно в трезвом взгляде на вещи. И, конечно, немаловажный фактор — нравственная чистота автора, не знающая ни предубеждений, ни предрассудков. В этом отношении показательна глубина уважения к Быкову еретика советского времени Венедикта Ерофеева, человека духовно свободного, не выносившего ни авторитета власти, ни любой другой формы давления на свое личное мировоззрение[337].

Быков и экзистенциализм

Ерофеев однажды оценивал членов Союза писателей СССР количеством алкоголя, которое он налил бы каждому из них. Одним он налил бы десять граммов, другим — пятьдесят. Только двоим из своих коллег он не пожалел бы полного стакана, оба — белорусские писатели, Алесь Адамович и Василь Быков. — Василю, — добавил, подумав, Ерофеев, — я налил бы стакан с полушкой (через край).

А. Лукашук

«Стена», 1997

Прошло несколько лет после выхода последнего тома шеститомника, прежде чем земляки Василя Быкова смогли прочитать его новые произведения по-белорусски: они если и появлялись, то, во-первых, все реже и реже, во-вторых, только в периодике. Но и этот источник, начиная с 1994-го, тоже иссякал. «Стена» явилась первым литературным сборником художественных работ, появившимся после большого перерыва и отдельной книгой на родном языке писателя[338]. Сборник был сдан в печать в 1995 году. В 1997-м Белорусский государственный комитет по книгопечатанию выбросил этот сборник из плана публикаций. Василь Быков оказался в хорошей компании «отказников», куда попала книга ведущей белорусской поэтессы XX века Ларисы Гениюш «Сборник поэзии» и книга лучших интеллектуальных историков Беларуси Владимира Орлова и Геннадия Сахановича — «Десять веков белорусской истории». Книги Быкова и Гениюш, однако, были изданы небольшим тиражом в конце 1997-го в издательстве «Наша Нiва»[339].

«Стена» включает в себя семнадцать произведений разного жанра: короткий роман, четыре повести, десять рассказов и два эссе (одно из них — авторское вступление к сборнику). Большинство литературных материалов, собранных в «Стене», уже печатались в периодических изданиях, в основном в журнале «Полымя», Быков их только слегка отредактировал для книги. Соответственно эти произведения успела заметить критика. Короткий роман «Полюби меня, солдатик», хоть он и является третьим по счету, открывает литературную часть сборника[340]. Мне сильно повезло — писатель подарил ксерокопию романа, когда он только-только вышел из печати, во время интервью 2001 года. В процессе разговора я узнала, что сюжет романа имеет биографическую подоплеку:

ВБ: Это не точно биографическая повесть, но некоторые события и фон взяты из действительности.

ЗГ: А Франя? Она из реальной жизни?