Вашингтонский узел. Время испытаний

Навсегда запомнил того члена Верховного суда. Мы привезли ему жалование – наличные, полмешка. Он там сам должен был кому-то раздать. Дело было у него дома – и пока я стоял с автоматом, верховный судья и Стен, сидя на ковре рядом с грудой банковских упаковок – делили деньги. Три пачки судье, пачку Стену. Четверть мы забрали с собой – откат от судьи.

Когда возвращались обратно, Стен дал мне две пачки и сказал помалкивать…

* * *

Когда на фугасе подорвалась машина с Бобом Гринсбергом – меня сделали депьюти. То есть, заместителем начальника станции.

Это была больше бумажная работа – но мне было не до неё. Мы забрали Ас-Самарраи из лагеря и перевезли в другое место, близ Багдада. Начали готовить нефтяную полицию, для чего заинтересованные нефтяники наняли тренеров из бывших бойцов спецназа – а я вылетел в Прагу, договариваться о нелегальных поставках оружия. После того, как мы официально закупили пятьдесят тысяч пистолетов Глок для иракской полиции а потом они начали всплывать по всему Востоку, вплоть до лагерей палестинских беженцев в Ливане, и всё это попало в газеты – больше мы ничего официально не закупали. На иракских полицейских надежды как не было, так и нет – люди звали их «моникаями». Это потому что мы дали им западную форму, в ней были непривычные для Востока штаны с ширинкой на молнии. Вот местные остряки и вспомнили про Монику Левински и Билла Клинтона.

Все было плохо и надежды на лучшее уже не было

Прага – сильно дала мне по башке, я в несколько часов полёта – перебрался из грязного, кровавого Багдада в чистенькую, приветливую Европу. Где, если ты видишь человека с телефоном, то это не значит, что он хочет тебя взорвать…

Летели мы через Тбилиси. В Тбилиси, столице Грузии, этой некогда запущенной провинции Советского Союза – недавно произошла революция, а совсем недавно открыли реновированный аэропорт. Это хоть немного скрасило моё мрачное настроение после Ирака, как и бутылка грузинского вина, которые мы выпили вместе с коллегами из местной станции ЦРУ. Они тут были довольны жизнью…

* * *

И вот – я в Праге…

Прага – это один из городов Холодной войны, город, находившийся долгое время за железным занавесом, и только сейчас начавший раскрываться. Чехи – несмотря на недобрые чувства к немцам, одновременно старались во всем на них походить. Так что Чехия стала исполнять роль «Германии за полцены». Чехам удалось сохранить большую часть своей промышленности, и у них исторически были сильные позиции в области оружейной торговли. Есть такое объединение ОМНИПОЛ – оно ещё во времена Холодной войны продавало, что попало и кому попало. Самый известный их товар – взрывчатка Семтекс, она здесь была впервые изготовлена.

– ОМНИПОЛ существует до сих пор, – просвещал меня Роджер Торнкрофт, глава местной небольшой станции, когда мы ехали от аэропорта в город, – но лучше с ними не иметь дело. Я сведу тебя с частными лицами, они решают подобные проблемы.

– Что у них есть?

– Всё.

– То есть?

– Им каким-то образом удалось приватизировать трофеи времён Югославских войн. Плюс – у них допуск на склады по всей Европе и на Украине. Здесь многие вступили в НАТО, переходят на их оружие. Старое отдают дёшево.

Я задумался – а можно ли доверять Торнкрофту. По управлению ходили слухи, что он гей. Нет, ЦРУ не имело ничего против геев за исключением того, что скрываемая гомосексуальная ориентация могла стать поводом для перевербовки.

– На встречу поймёшь вместе со мной, – сказал я

Это на случай если Торнкрофт затеет фотографировать. У нас в управлении все копят дерьмо не только на противника, но и друг на друга.

– Нет проблем…

* * *

Встреча состоялась вполне открыто, вдалеке от туристического центра, в одной из местных столовых. Со мной был Торнкрофт, морских пехотинцев из посольства мы не взяли, но Роджер попросил одного продажного полицейского детектива приглядывать за нами. Со стороны контрагентов приехали двое, они приехали на Тойота Ланд Круизер, который был уместен в Багдаде, но совсем не уместен в Праге. От них за версту несло уголовным кодексом…

– Саша, – представился невысокий блондин примерно моего возраста, садясь за стол

Второй не представился – телохранитель. Я уловил русский акцент.

– Может, будем говорить по-русски? – перешёл на русский я.

– Пожалуй, – сказал блондин. – Вы русский?

– В некотором роде

– Что значит, в некотором роде?

– Я эмигрант

Блондин рассмеялся

– Я тоже. В Испании живу.

Торнкрофт заметно нервничал – он не только русского не знал, он и чешский -то не удосужился как следует выучить

Мы заказали мясное блюдо – печеное вепрево колено, кулинарный символ Чехии, после чего блондин передал мне папку с прайсами на товар.

– Застава, семь шестьдесят два на тридцать девять, первая категория, либо, после капитального ремонта, – тысяча семьсот, – я взглянул на блондина, – в России говорят, овёс нынче дорог, так?

– Так в России не говорят. Мы предлагаем хороший товар и столько, сколько нужно.

Блондин понизил голос

– Ваш интерес заложен в цене.

Вот оно что.

– Пулемёты, снайперские винтовки, РПГ.