Ваших бьют!

– Ага, – беспечно отозвалась Варвара, пробуя на излом прозрачное крылышко.

– И что вы ему такого уж хорошего сделали? – спросил я, ожидая услышать о какой-нибудь новой придуманной двойняшками каверзе.

Варя пожала плечами, но колоться не стала.

Зато Даша пустилась в философствование:

– Никогда не думала, что между полами такая разница.

– Какими полами? – уточнил майор, желая поучаствовать в разговоре.

– Ну человеческими. Та тощая сразу в обморок шлепнулась, а этот дядька обрадовался, стрекоз нам подарил, да еще и денег дал.

Я только сейчас заметил, что Даша держит в руке двести рублей.

– Вы что, опять народ пугать вздумали?

– Саш, да мы не специально. Он сам попросил.

– Как попросил? – Я даже опешил.

– А мы стоим у прилавка, – перехватила инициативу у сестры осмелевшая Варя, – и спрашиваем: а бабочки у вас крыльями машут? А он засмеялся и сказал: «Хотелось бы». А Дашка говорит: «Точно хотелось?» А он: «Конечно». Ну мы поколдовали немного, да даже не немного, а так, чуть-чуть, и бабочка…

– Варька, да стрекоза это, – не смогла смириться с невежеством сестры Даша.

– Сама знаю, что стрекоза, – огрызнулась та. – Жаль, что у него бабочек на прилавке не было. Этих, как их, махаонов, они красивые. – Варя, блеснув своими глубочайшими познаниями в энтомологии, победно посмотрела на Дашу и продолжила: – Так вот, я рукой над ней поводила. Ну ладно, мы поводили, – решила поделиться славой с сестрой Варвара, почувствовав тычок в бок. – А стрекоза как давай крыльями шевелить, чуть не взлетела. А дядька ничего оказался, не испугался, не то что эта дура из «Пираньи».

Глядя на сестер, бахвалившихся своими не всегда безопасными для здоровья окружающих умениями, я вспомнил про упавшую в обморок девушку и решил непременно послать Серегина, пока не запятнавшего свою репутацию перед персоналом магазина, на разведку.

– Он быстро накрыл стрекозу ладонью и спросил: «А еще так можете?». Ну мы и оживили ему весь товар, вон, видали, какая теперь к нему очередь. Ну и денег нам дал в благодарность. – Покосившись на купюры, которые продолжала держать Даша, она добавила: – Надо было свою долю просить, обманул небось.

Не знаю, имеет ли отношение к различной реакции на девчоночьи чудеса разница между мужским и женским полом, но в том, что предприимчивый продавец, работая на себя, сразу усмотрел выгоду, сомнения не вызывало.

– И как долго муляжи насекомых и червей сохранят свою жизнедеятельность? – поинтересовался я.

– Вот-вот, продавец тоже спросил.

– А вы что?

– Мы ему неделю гарантировали. Ты бы видел, как он обрадовался. Сказал, что он больше чем на сутки не рассчитывал. Мигом сгреб все ценники, а когда какой-то мужик подошел, продавец подмигнул нам и заломил покупателю такую цену, что у нас от его наглости дыханье сперло. А мужик ничего, сгреб несколько наживок, расплатился и ушел. Я и говорю, надул нас продавец.

Пока я переваривал услышанное, в голову неугомонной девчонки пришла новая идея:

– Саш, может, и мы с тобой бизнесом займемся, станешь тут, поторгуешь? Дело-то, как видно, прибыльное.

Пока я думал, что ответить девчонке, решившей на довольно абстрактной магии сколотить себе осязаемо приличное состояние, Серегин, опасаясь, что я заинтересуюсь предложением Вари почти на халяву конкретно надыбать «презренного металла», без лишних слов стал всю нашу компанию подталкивать к выходу. К своему стыду, должен признать, что предложение Вари не было лишено интереса. Совсем не трудно закупить партию пластиковых рыбок, с помощью сестер заставить их зашевелиться, а потом оптом сбывать торговцам.

– Вы что, забыли, за чем пришли? – угрожающе прошептал майор, когда мы покинули место предполагаемого сбыта волшебных штучек.

– А что? – поинтересовалась Варвара, у которой продолжал стоять перед глазами «бриллиантовый дым».

– Да то, – ответила ее более рациональная сестра, очевидно вспомнив, что и без магических авантюр у них денег, словно у дурачка фантиков. – Убьет Грегор Александра Игнатьевича, и конец бизнесу.

Рано я радовался, что Даша оказалась привитой от «золотой лихорадки», просто она была более прагматичной.

Майор, заметив разочарование, проступившее на моем лице, пресек дальнейшие споры и скомандовал:

– Едем домой.

Хотя я и был доволен тем, что он взял командование на себя, но, отъезжая от рынка, с грустью подумал, что так и не успел попросить Серегина узнать о судьбе несчастной продавщицы.

Дома все было в порядке, если не считать, что из гостиной куда-то пропала одна штора, унеся с собой возможность укрыться от налитого мрачными тучами осеннего неба.

– Алле! – торжественно объявила Галина, едва мы вошли в квартиру, и распахнула дверь спальни, откуда степенно вышла маленькая чернокожая девочка в белом бальном платьице, ее руки прикрывали длинные ажурные перчатки. Пухлые чистые щечки с ямочками вызывали умиление, и только широкая полоска пластыря телесного, если бы речь шла об европейце, цвета, наклеенная на переносице, портила картину.

– И кто же это?! – воскликнули девочки.

– Тимошка, – закокетничав, проговорила чертяжка.