Ваших бьют!

– Аптечку, – буркнул я. – Белую. На колесах. С обученным персоналом. С реанимационным оборудованием и со смирительными рубашками. Потому что, если они что-нибудь снова выкинут, я поубиваю обеих. А так как я человек добрый, то пусть их потом откачают. А меня спеленатым подержат, чтобы врачам сразу же во второй раз их откачивать не пришлось.

Майор уставился на мою мрачную физиономию и с сомнением спросил:

– Это шутка такая?

Поскольку я не ответил, он покосился на девчонок, затем перевел взгляд на меня и, видимо, решил в дальнейшем за мной присматривать.

– Кстати, лекарства бы не помешали. Зеленка там, пластырь. Конечно, Дашка и так справится, но подстраховаться не мешает, – сказала Варя.

Зеленка, пластырь. Они что, не понимают, что в случае неудачи с оборотнем понадобятся иголки, нитки и некоторые другие хирургические прибамбасы для собирания моего тела с единственной целью: чтобы, размещенное в гробу, оно хоть чем-нибудь напоминало человеческую фигуру.

Испугавшись, что я передумаю, Галочка вскочила на ноги, раздавая распоряжения:

– Сашенька, пойди перед выходом переоденься, а то мы уже опаздываем. Дмитрий Константинович, вы пока подумайте, что еще может нам понадобиться. Девочки, быстренько убираем со стола, нам ехать пора. Тимошка… – И тут деятельная девушка внезапно умолкла, а затем медленно проговорила: – А с Тимошкой что делать?

– Что? Делать? – испугалась за свою участь чертяжка и на всякий случай подальше отодвинулась от Гали.

Через мгновение она оказалась на антресоли, полагая, что там будет в большей безопасности. Пыль, которую она подняла, достигнув любимого убежища, взвилась в воздух. Тимошка чихнула и наморщила пятачок, демонстрируя негодование таким запущенным состоянием поверхности шкафа.

Вид самой настоящей представительницы нечисти, сидящей наверху кухонного гарнитура, свесив хвост с белой кисточкой, был настолько привычен, что мы как-то даже позабыли, что появление такого существа должно вызвать настоящую сенсацию в нашем внешнем мире, в отличие от территории Школы, где проявляемый к чертяжке интерес был бы не выше, чем у нас к человеку, разговаривающему на другом языке: услышал незнакомую речь, бросил взгляд, да и пошел себе дальше.

А вот как нам выйти на улицу в компании нечисти черной тяжелой коммуникативности? Опять маскировать ее под мартышку? Так надо снова кисточку брить, наряд ей придумать, а на все это время требуется.

Галина решительно тряхнула головой и тоном, словно она жертвует ради остальных жизнью, произнесла:

– Нашу девочку беру на себя.

Хвостатая «девочка», глядя сверху на нашу компанию, после этих слов вздрогнула и прицелилась метнуться в коридор – подальше от Галиных подозрительных намерений.

– Я пока приберусь, придумаю что-нибудь для Тимошкиного наряда, а вы отправляйтесь за снаряжением, амуницией…

– …Тяжелым вооружением, боеприпасами, спецтехникой, горючим, расходными материалами, – язвительно перебив Галочку, продолжил я список.

Она насупилась и, опустив глаза, пробурчала:

– Не хотите – не надо. Я думала, вам без чертяжки проще будет.

– Конечно, проще! – мигом откликнулись сестры, награждая меня самыми осуждающими взглядами, на которые только были способны.

Серегин тоже неодобрительно качал головой, глядя на меня, и только беззаботной Тимошке было все равно, хотя сыр-бор из-за нее и разгорелся. И чего, спрашивается, Галя обиделась? Подумаешь, пошутил немного над ее торжественным видом! Никогда бы и не подумал, каким тяжелым будет для моей девушки решение отказаться от совместной поездки в рыболовный магазин.

– Галочка, извини меня… – начал я.

– Не называй меня Галочкой, – автоматически отреагировала девушка, на секунду позабыв о своих расстроенных чувствах, но затем снова приняла скорбный вид.

– Ну хочешь, ты с нами поедешь, а девочки останутся. К тому же у них уже есть опыт Тимошку маскировать.

Сестры сразу же возмущенно засопели, готовясь отстаивать свои права, но Галочка с видом великомученицы отрицательно покачала головой. Я попробовал еще раз, но заметил ужимки майора, который уже забыл про свое неодобрение моим поведением и кивал мне на дверь, стараясь, чтобы его действий не заметила огорченная моим отношением к ее самопожертвованию девушка.

– Спасибо тебе, – сказал я, поднимаясь. – Мы быстро вернемся, ты даже не заметишь.

– Мы правда быстро вернемся, моргнуть не успеешь, – легкомысленно пообещала Варя, что сразу же придало ей статус обманщицы, так как Галя вдруг запрокинула голову и, заморгав, попыталась ногтем мизинца снять с ресницы одну из пылинок, поднятых в воздух Тимошкой.

– Моргнула, – съязвила Даша.

– Она это специально сделала, – оправдывалась ее сестра уже в коридоре, куда мне удалось вытолкать близняшек.

Серегин вышел без применения физической силы.

Приказав всем через три минуты быть готовыми к выходу из квартиры, я вернулся на кухню и опустился на корточки перед Галиной, неподвижно сидящей на диване:

– Ты прости меня. Я больше не буду.

Девушка вздохнула и, вдруг улыбнувшись, потрепала мою шевелюру.

– Будешь. Иди, и будьте поосторожнее там.