Ваше Сиятельство 6 (+иллюстрации)

«Здравствуй мой демон. Я люблю тебя, хотя я для тебя всего лишь шлюха. За все это время я даже не изменяла тебе ни разу. Если не считать трех ночей с дилдо. Купила его в аптеке на второй палубе „Западного Экспресса“. И нацарапала на нем твое имя. Как ты хотел, я ублажала себя им перед сном, и представляла, что это ты. У меня были очень сильные ощущения, и постель оставалась мокрой до утра», — наверное, Элизабет говорила это слишком громко, и мужчина в черном сюртуке обернулся на ее слова. Но миссис Барнс было все равно, что о ней подумают. Она чуть не застонала от собственных слов и тех трепетных воспоминаний. Едва сдержалась, чтобы сейчас не сунуть руку себе между ножек. Мучительно выдохнула и продолжила: — «Очень прошу тебя, Алекс, пожалуйста, не бросай меня. Ответь, скажи, что после моего возвращения мы будем хоть изредка видеться с тобой и чувствовать друг друга так, как это было в тот вечер. Я, наверное, дура, я — дрянь и безвольная рабыня своих желаний, но что я могу поделать, если меня такой сделали боги? Ведь я тоже хочу жить. Хочу хоть иногда быть счастливой», — она сглотнула, чувствуя, что к горлу подкатывает горький ком. Запила его глотком чая, хотя это не слишком помогло. И продолжила так: — «Прости, я начинаю расстраиваться. А ты, наверное, вовсе не это ждешь от меня. Тогда перейду к делу: я договорилась о встрече с тем человеком, у которого свиток. Он меня ждет к вечеру. Я не знаю, что будет между нами. Возможно, мне придется переспать с ним. Скажу честно, я этого не хочу, но сделаю так, ради тебя, если не будет иного способа сделать фото той вещи. Если все пройдет удачно, то уже завтра постараюсь вылететь в Москву. Твоя Элиз».

Без пяти семь к особняку виконта Уоллеса, расположенного в Эшере, подкатил старенький «Харрисон» лондонской службы извоза. Расплатившись с водителем и взяв сумочку с фотоаппаратом, миссис Барнс вышла из эрмимобиля и с пару минут стояла, оглядывая особняк своего давнего приятеля Джозефа Уоллеса, наполовину скрытый ветвями сада. Три года назад Элизабет была здесь на вечеринке, организованной виконтом. В те дни душа миссис Барнс, утомленная серыми семейными буднями в Лондоне, просила приключений. Элизабет удалось улизнуть от мужа, сказав, что собирается на день рождения к подруге, и приехать сюда. Выбралась от виконта Уоллеса она лишь утром, потому как Джозеф умудрился ее напоить и затянуть в постель. При чем напоил так сильно, что миссис Барнс даже не все помнила, что происходило с ней той ночью.

Вот и сейчас, стоя перед этим старинным двухэтажным особняком, украшенным серыми фигурами горгулий, Элизабет думала, что вряд ли ей удастся просто так отделаться от Джозефа, да еще при этом получить снимки свитка, которые нужны Алексу. Ну что поделаешь, значит у нее такая судьба — судьба быть шлюхой. Ведь она, по сути, сама это выбрала.

Элизабет открыла калитку рядом с высокими коваными воротами и ступила на мощеную дорожку, ведущую к входу в особняк. Здесь баронессу никто не встречал, и она побаивалась собак. Хотя Джозеф обещал ей, что они не тронут ее, все равно миссис Барнс мучило беспокойство — она помнила двух огромных догов, свирепо рычавших на нее прошлый раз, когда она отважилась выйти в сад. С тех пор прошло три года, и может быть здесь многое поменялось. Быть может уже нет тех догов, а может на их стало больше и они еще более злобные к гостям.

Пройдя полпути по дорожке вдоль розария, Элизабет остановилась, прислушалась, огляделась, нет ли поблизости этих чертовых собак. При этом она думала, что Джозеф все-таки большой мерзавец. Неужели так сложно встретить ее если не у ворот, то хотя бы в саду или у входа в дом? Он никогда не был джентльменом. Впрочем, все мужчины, которых она знала, оказывались джентльменами только в начале знакомства, а потом, переспав с ней или даже еще раньше, превращались в подонков. Часто очень грязных подонков и извращенцев. Исключением был только Майкл: ее брат как был порядочным мальчиком с доброй и несколько робкой душой, так и остался таким до сих пор. И еще, пожалуй, Алекс. Этот демон, хоть и унижал ее, но все же проявлял много доброты и благородства. Алекс, волшебный Алекс, был именно тем мужчиной, которого просило ее тело и душа: он сочетал все те качества особо ценные для Элизабет. Этот великолепный демон был властен, силен и в меру груб, груб именно до той степени, которая вызывала особое удовольствие. То же касалось и унижения с его стороны, этот русский граф, не переходил ту черту, после которой общение становится неприятным. И конечно, при всей своей пренебрежительности к Элизабет, Алекс оставался добр в душе к ней. Нужно было лишь играть по его правилам, которые миссис Барнс вполне уяснила и была готова исполнять.