Ваше Сиятельство 4 вс-4

— Знаю Джона Лаберта — его отец работал у нас бухгалтером, и Бейли Лаберт — она училась со мной в Кембридже на два курса младше меня. Рыжая, конопатая девушка с ужасным характером — ее никто не любил. Джеймса Лаберта не припомню. А кто он?

Я поспрашивал его еще немного, уточняя интересные мне сведения о графе Чарлзе Бекере, друзьях и знакомых Майкла, о его планах на ближайшее время, после чего снял действие «Инквизитора». Получалось, что этот парень, хоть и британец, но он чист. По крайней мере чист перед нашей семьей. Или были в нем какие-то иные интересы, до которых я не успел добраться. Все-таки круг вопросов, которые я задавал ему в этой процедуре был очень ограничен. Ладно, вычеркнем его пока из списка моих личных врагов, а там время покажет.

Теперь мне не оставалось ничего другого, как сказать:

— Майкл, приношу извинения за свои подозрения на твой счет. Отдельные извинения за болезненные неприятности при нашей первой встрече. Я был не прав.

— Все замечательно, ваше сиятельство, — заулыбался Милтон. — Ваши извинения с радостью принимаю. И еще раз повторюсь, я вполне понимаю ваши опасения. Вы всеми силами старались обезопасить Елену Викторовну от опасных знакомств, и это правильно.

— Я же говорила, Саша! Майкл, замечательный человек! Он очень честен и по-настоящему любит меня! — Елена Викторовна вскочила с дивана чуть раскрасневшись и сверкая глазами, в которых едва помещалась радость.

— Очень рад, что это так. Надеюсь, на этом недавнее недоразумение исчерпано, — сказал я, чувствуя, что мне хочется закурить. Ведь я не курил с пятницы, и даже не подумал о сигаретах, вернувшись домой.

Да, недоразумение как бы исчерпано, но на душе остался осадок. Саша Елецкий вернулся в меня, и сейчас мне было неприятно думать, что этот миленький видом мальчик Майкл — любовник моей мамы. К тому же он британец. Было такое ощущение, что по стрункам души кто-то тихонько пропускал электрический ток. Ток не самого высокого напряжения, но ровно такого, чтобы лишить меня покоя. Я знаю, что могу разом убрать этот дискомфорт. И еще я знаю, что этот «электрический ток» создает не что иное как мой личный эгоизм. Если разобраться отрешенно, то я имею несколько любовниц, связь с которыми очень возмущает маму, а раз так, почему тогда я отказываю в мыслях маме в связи с человеком, который ей нравится гораздо больше других. Да, меня злит, что Майкл британец. Меня раздражает его смазливая внешность, его манеры, его чопорность и неуместная вежливость. Ну не мужик он, в моем понимании! Не тот человек, который должен быть парой Елене Викторовне. Но, с другой стороны, я не имею права решать за нее, с кем ей быть. За этими мыслями, я пропустил, какую-то фразу, сказанную чеширским бароном, услышал лишь слова мамы:

— Майкл, как ты себя чувствуешь? — графиня зачем-то положила ладонь ему на лоб, словно у британца от моей магии могла подняться температура.

— Очень, хорошо, Леночка, — сказал он, подняв к ней покрасневшие глаза. И вот сейчас он явно соврал. Потом добавил: — Когда ты рядом, то очень хорошо.

— Раз так, в знак примирения и взаимопонимания, предлагаю отметить это событие торжественным ужином, — решила Елена Викторовна. — Сейчас распоряжусь, чтобы Кузьма Ильич порадовал нас чем-нибудь особо вкусным. Скажу, чтобы достали из погреба наше Крымское тридцать первого года.

Я не имел ничего против вкусного ужина и если он будет под вино, то, пожалуй, можно потерпеть за столом и этого бритиша. Тем более Милтон может оказаться мне полезным, если для раскрытия тайны древних виман потребуется артефакт, хранящийся у графа Бекера. Я пока не знал назначение Ключа Кайрен Туам. Не знал о его назначении и мой отец, хотя несколько раз упомянул в своих исследованиях. Эти упоминания основывались на осмыслении каких-то древних текстов, которые переписывались с искажениями ни один раз и в значительной мере потеряли первоначальную суть. И еще мой отец считал, что основой всему все же были Свидетельства Лагура Бархума — именно они являлись первоисточником, который позже интерпретировали много раз столетиями позже. Отец не исключал, что помимо Свидетельств Бархума, имеются другие документы той же эпохи, которые тоже несут важные сведения о том, где искать тайну устройства виман древней цивилизации.

Полон этих мыслей, я удалился к себе. Открыл учебник по истории древнего мира, чтобы подготовиться к завтрашней контрольной в школе. Бегло посмотрел несколько параграфов и дойдя, до войны Черных Браминов, снова вернулся к мысли, что мне нужно уделять больше времени переводу великой реликвии, подаренной князем Ковалевским. Честно говоря, ничего себе подарочек. Неужели, князь не понимал, как велика его ценность? При чем ценность тех таинственных металлических пластинах именно в информации, запечатленной на них, а не самих пластинах.