Ваша плоть – трава!

– А нормально вроде. Более того: я и забыл про неё, увидав это роскошное тело вблизи!

– Скажи ещё – в опасной близи!

– Ну… Да. Кот! – Дрики перешёл на шёпот, – Я, это… Как это сказать-то… Ну, боюсь, короче, что ничего у меня, даже на Надьку – не встанет! Давненько у меня уже этого дела не было!..

– Не парься. Не встанет – так не встанет. У меня, собственно, те же опасения насчёт себя, любимого. Но это уж – на усмотрение Надьки! Захочет она и правда – предаться этому делу – уж не сомневайся: поставит! Профессионалка же! А пах у тебя – мытый!

– Э-э… Да. Какое счастье, что ты заставил меня вымыться! Теперь хоть потом вонять не буду! А то – стыдно было бы…

Вернулась Надя. Взглянув на их озабоченные физиономии, весело рассмеялась:

– Спорим на тыщу, что обсуждали свои «сексуальные проблемы пожилых»?! Не парьтесь, мальчики! Я сегодня добрая. И уж расстараюсь – не сомневайтесь!

А сейчас – ну-ка пригласите меня к столу!

Кот даже встал, подав даме руку:

– Милости прошу, ваша светлость! Почтите наш скромный ужин своим участием!

Надя уселась, скрестив по восточному ноги – похоже, такая поза была ей вполне привычна. Всё верно, подумал Кот, дастарханы что в домах аборигенов, что в их элитных ресторанах и кафе, воссоздающих «эпоху святой древности», как раз – по колено.

То, что при этом взору Кота, сидевшего напротив, открылся чудесный вид на сиреневые трусики-стринги, похоже, женщину не смущало. А напротив: усевшись именно так, она уже начала «работу»! Кот, почуяв, как вдруг зашевелилось то, что давно не шевелилось, поразился: вот что значит – профессионализм! И инстинктивное знание мужской натуры!

Ну и, понятное дело, прекрасные, длинные и стройные, ножки!

Радуясь, что то, как он покраснел, в полумраке, вероятно, не заметно, Кот спросил:

– Зажечь свечки? Или ещё светло?

– Пока, наверное, не нужно. Но не томи, Кот! Открыл же уже!

Точно. Кот поймал себя на том, что так и застыл, словно свинячий студень, с открытой бутылкой в руке, похоже, ещё и рот разинув. Но быстро это дело исправил.

Рука словно сама, не дрогнув, разделила розовую жидкость на три равных порции.

– Прости, сокровище наших очей – вот про ложки забыл: напрочь вылетело! Так что придётся нарын прямо руками брать. Не побрезгуешь?

В ответ донеслось только ироничное фырканье – его «юмор» заценили.

Надя, взяв свой стакан, провозгласила не без пафоса в голосе:

– Ну, за вашу успешную работу! Как на ниве обработки участка, так и на ниве… Обработки меня!

Кот рассмеялся:

– Спасибо! Как хорошо, что юмор у тебя – куда там нашему, примитивному и казарменному! Мы за последние лет десять ни одной свежей хохмы не выдумали!

Ну, поехали!

Они чокнулись. Неторопливо, со смаком, выпили. Кот вздохнул:

– Ах. Всегда бы так. Прямо хочется говорить стихами!

– Ну-ка, ну-ка! – было похоже, что Надя не верит, что он знает стихи, – Задвинь!

– Щас. – проглотив кусок самсы, которой как раз закусил, Кот сделал вид, что сосредотачивается. Затем выдал:

У которых есть что есть – те подчас не могут есть!

А иные могут есть – да сидят без хлеба!

А у нас здесь есть что есть. Да к тому же – есть чем есть!

Значит, нам благодарить остаётся Небо!

– Ух ты! Круто! И – в тему. Это – Пушкин?

– Нет. Бери выше: это – Роберт Бёрнс. Он там, в своей Шотландии – покруче Шекспира!

– А разве он – не ирландец?

– Врать не буду. – Кот смутился, – Если честно – просто не помню. А вот стихи – запомнил.

– Хорошие стихи, – Надежда кивнула, – В тему!

– Ну да. – Кот тоже кивнул, – Про нас, униженных и оскорблённых, лучше и не скажешь! Хорошо хоть, пока зубы, хоть и не все – но есть! И не инвалиды – тьфу-тьфу!

– Да уж. – Дрики наконец решил поддержать разговор. – Повезло. Но всё равно. Тяжко нам, стархрычам, приходится при «рыночных отношениях»! Никаких «социальных гарантий!» как было при Союзе…

– Точно. Ну, предлагаю поэтому не тянуть. – Надюха указала пальчиком на вторую, приготовленную Котом, – Между первой и второй, как вы любите говорить, перерывчик небольшой!

– Разумный подход, – Кот, кивнув, в три движения вскрыл и эту, – Ну, теперь – за тебя!

Надя, взяв стакан, вздохнула:

– А что – за меня? Если посмотреть непредвзято – никаких перспектив у меня нет! Нормальную работу мне точно никто не предоставит! Моё прошлое высечено у меня на лбу аршинными буквами! Детей… Бог не дал. Родственнички отвернулись, а какие – и свалили отсюда. Затерялись напрочь. Так что – давайте лучше за один день!

– В смысле – за один день?

– Ну как же! Кто-то, тоже из великих поэтов сказал, что жить нужно – одним днём! Причём проживать его так, как будто он – последний!

– А ведь верно. – Дрики задумчиво покивал, – Мы сейчас так и живём. От халтурки к халтурке. И счастливы, когда «есть, что есть»!

– Это уж – точно. Ну, поехали! – Кот посчитал, что так дискуссия может зайти в опасные дебри «философии», и поспешил подать пример.

– Ну а теперь, если вы не против – давайте спокойно, с чувством, с толком, с расстановкой, и правда – поужинаем. И – дай, как говорится, Бог, чтоб так – каждый день!