Ваш сын и брат

— Все здоровы. Мать вон только… — Отец протянул длинную руку к сапогам, бережно взял один и стал щипать, мять, поглаживать добротный хром. — Ничего товар… Степка износит. Мне уж теперь ни к чему такие.

— Сам будешь носить. Вот Верке еще на платье. — Игнат выложил все, присел на табурет. Табурет жалобно скрипнул под ним. — Ну, рассказывайте, как живете? Соскучился без вас. Как Степка-то?

— Соскучился, так раньше бы приехал.

— Дела, тятя.

— «Дела»… — Отец почему-то недовольно посмотрел на молодую жену сына. — Какие уж там дела-то!

— Ладно тебе, отец, — сказала мать. — Приехал — и то слава Богу.

— Ты говоришь — какие там дела! — заговорил Игнат, положив ногу на ногу и ласково глядя на отца. — Как тебе объяснить?.. Вот мы, русские, — крепкий ведь народишко! Посмотришь на другого — черт его знает!.. — Игнат встал, прошелся по комнате. — Откуда что берется! В плечах — сажень, грудь как у жеребца породистого — силен! Но чтобы научиться владеть этой силой, выступить где-то на соревнованиях — Боже упаси! Он будет лучше в одиночку на медведя ходить. О культуре тела — никакого представления. Физкультуры боится, как черт ладана. Я же помню, как мы в школе профанировали ее.

С последними словами Игнат обратился к жене.

Тамара заскучала и стала смотреть в окно.

— …Поэтому, тятя, как ты хошь думай, но дела у меня важные. Поважнее Степкиных.

— Ладно, — согласился отец. Он слушал невнимательно. — Мать, где там у нас?.. В лавку пойду…

— Погоди, — остановил его Игнат. — Зачем в лавку? Вот и эту привычку тоже надо бросать русскому народу: чуть что — сразу в лавку. — Но отец так глянул на него, что он сразу отступил, махнул рукой, вытащил из кармана толстый бумажник, шлепнул на стол. — На деньги.

Отец обиженно приподнял косматые брови.

— Ты брось тут, Игнаха… Приехал в гости, — значит, сиди помалкивай. Что у нас, своих денег нету?

Игнат засмеялся.

— Ты все такой же, отец.

— Какой?

— Ну… такой же.

— Да ладно вам — сцепились. Что вас лад-то не берет? — вмешалась мать. — Иди в лавку-то. Пошел — дак иди.

Ермолай ушел.

— Сынок… не хотела уж при им спрашивать: как там Максим-то?

— Максим?.. Честно говорить?

— Господи, ну дак а как же?

— Плохо.

Мать вздохнула.

— А что шибко-то плохо?

— Плохо, потому что дурак… И не слушается. Причем… колосс — сильный, конечно, парень… Приходит как-то с девушкой — ничего, хорошая девушка… — Игнат повернулся к жене. — А? Нинка-то.

— Да.

— Двухкомнатная квартира с удобствами, в центре — это же!.. Ну, думаю, поумнел парень. Вызвал его на кухню. «Ты, — говорю, — опять не сваляй дурака». А девка — без ума от него. Ну и что? Через неделю — конец: горшок об горшок — и кто дальше. Наш Макся затеял. Она мне звонила потом, девка-то. Чуть не плачет. «Вы, — говорит, — скажите ему, Игнатий Ермолаич, чтобы он не уходил». Скажи ему — хлопнет дверью и поминай как звали.

Матери тяжело было слышать все это про младшего сына. Она не разбиралась в перипетиях дел городских сыновей, ей было горько за младшего.

— Осподи, осподи, — опять вздохнула она. — Помог бы уж там ему как-нибудь.

— Да не хочет! — искренне воскликнул Игнат. — Ну скажи ей: не стараюсь, что ли!

— Это верно… мамаша: он не хочет никого слушать.

— Отцу-то уж не говорите про него.

В сенях загремело ведро. Шаги…

— Верка идет, — сказала мать.

— Она где работает-то?

— Дояркой.

Вошла немая… Всплеснула руками, увидела брата, кинулась к нему. Расцеловала.

— От она… От мы как. От как, — приговаривал Игнат, чуть уклоняясь от поцелуев. — От мы как брата любим… Ну та… Ну, хватит… Познакомься вот с женой моей.

Вера поглядела на Тамару. «Спросила»: «Вот это твоя жена?»

— Ну. А что?.. — Игнат показал: «Хорошая?»

Вера закивала головой и начала целовать Тамару. Тамара улыбалась смущенно.

— Пойдемте, я вам платье привезла, — сказала она. Вера не поняла.

— Верка, иди в горницу — платье мерить.

Вера всплеснула руками и запрыгала по избе, счастливая.

Все были довольны.

— Да хватит скакать-то! — притворно рассердилась мать. — Прям уж обрадуется, так удержу нету.

Тамара с немой ушли в горницу.

— Так у тебя что со здоровьем-то? Да! Я ж лекарство привез — змеиный яд-то, ты просила.

— Вот хорошо-то, сынок, спасибо тебе… Может, подымусь теперь. Радикулит — измучилась вся. А сказали тут…

Пришел Ермолай.

— А Степан все плотничет? — продолжал расспрашивать Игнат, расхаживая по прихожей в избе.

Отвечал теперь отец:

— Плотничает, ага. Коровник счас рубют. Ничо, хорошо получают. Этта девяносто рублишек принес. Куда с добром!

— Не закладывает?

— Бывает маленько… Так ведь оно что — дело холостое. Соберутся с ребятами, заложут.

— Жениться-то собирается?

— А мы знаем? Помалкивает. Да женится… куда девается… Садись, пока суд да дело — пропустим маленько.

— Подождали бы Степку-то.

— Мы по маленькой… Садись.