Васек Трубачев и его товарищи. Книга 2

Валентина Александровна Осеева ВАСЁК ТРУБАЧЕВ И ЕГО ТОВАРИЩИ

Книга вторая

Глава 1 Встреча

На широкую проезжую дорогу смотрят белые хаты. Окна с расписными наличниками прикрыты тонкими занавесками. Под окнами растут розовые мальвы, душистые вьюнки, в густой траве около перелазов краснеют маки, над черными, разогретыми солнцем вишнями кричат и ссорятся воробьи. А позади белых хат, понизу за огородами, за цветистым лугом, кружит быстрая речка. За рекой синеют густые леса. На лугу лениво пасутся колхозные коровы, истомленные жарой, сытной пищей и надоедными слепнями. По другую сторону села — богатые колхозные поля. Теплый ветер доносит оттуда медовый запах цветущей гречи, легкий шум дозревающей пшеницы.

Солнце перевалило за полдень. У колхозного сарая девчата и хлопцы складывают под навес сено. У плетня старые деды раскуривают трубки и мирно беседуют меж собой:

— В подбор сено идет…

— Погода подходящая…

— В самый раз для уборки.

В волосах у девчат путаются сухие стебли, забираются за воротники, щекочут шеи.

Председатель колхоза Степан Ильич мнет в ладонях душистый пучок сухой травы и жадно вдыхает ее запах:

— Богатые корма для скотины!

По улице пробегают с граблями девчата.

— Эй, девчата! — окликает их Степан Ильич. — Повыше от реки скирды складывайте, где я указал.

— Добре! — звенят с улицы молодые голоса.

Степан Ильич смотрит на небо, поглаживает широкой ладонью бритые щеки. Праздничная, расшитая васильками рубашка ловко сидит на его статной фигуре; воротник туго охватывает загорелую шею. Голубые глаза щурятся от солнца.

— Разодела тебя, Степан Ильич, жинка, как на свадьбу! — шутят над ним старики.

Степан Ильич смущенно оглядывает себя, осторожно снимает с рубашки сухой стебелек и улыбается широкой, простодушной улыбкой, показывая ровные белые зубы:

— Верно, что разодела! К сенокосу и вышивала.

Старики улыбаются:

— Ребята наши москвичей ждут — до свету встали да за Игнатом в Ярыжки бегали!

— Ну, ясно, большой интерес для них!

— Сейчас должны прибыть, — скручивая папиросу, говорит Степан Ильич.

Во двор вбегает босоногий подросток:

— Дядя Степан, вас до сельрады кличут!

— Добре. Иду сейчас. — Степан Ильич крупно шагает к воротам.

— Степан Ильич, бригадир спрашивает, какое ваше распоряжение будет насчет луговины, — сегодня там починать косить или завтра? — окликает председателя дивчина в красной косынке и синей подоткнутой юбке.

— Сегодня, сегодня починайте, пока погода стоит!

На улице, толкая друг дружку, скачут ребятишки. Щупленький дед Михайло суетливо пробегает мимо.

Показываются возы, доверху нагруженные сеном.

— Стой! Стой! Заверни один воз до школы!.. Заверни, говорю, председатель приказал! — машет рукой дед Михайло.

В колхозе «Червоны зирки» не до гостей.

Стоят горячие дни сенокоса. Люди чуть свет вышли на работу, село опустело, и только из трубы председателевой хаты вьется дымок.

Мать Степана Ильича, баба Ивга, вытаскивает из печи дымящийся чугун, вычерпывает дуршлагом горячие вареники. Темное, сухое лицо ее с черными бровями раскраснелось. Аккуратно подобранные под очипок гладкие волосы, подернутые сединой, блестят, как намазанные маслом.

— А где ж то наш Степан? И весь народ на поле — некому будет и встретить приезжих… — беспокоится она. — Спасибо, хоть ты, Татьянка, забежала! А ну, сходи, доню, за холодцом! Проголодаются диты с дороги!

Татьяна, председателева жена, хватает полотенце и бежит в погреб. Разогретая солнцем земля жарко припекает ее босые ноги.

Степан Ильич быстрым шагом идет к своей хате.

— Поторапливайся, жинка, поторапливайся! Время!

На широком лице Степана Ильича блестят капельки пота, он расстегивает воротник и вытирает платком шею.

— Ой, Степа, так же некрасиво!

Татьяна на ходу застегивает мужу воротник, оправляет ему рубашку.

— Да жарко же… — покорно говорит он, подхватывая на руки выбежавшего из хаты маленького белобрысого хлопчика. — А ну, Жорка, садись на плечи, да пойдем до ворот, сынок! Глянем на дорогу — не едут ли гости из Москвы.

* * *

С утра сидели у околицы колхозные пионеры, купая в пыли босые ноги и прикрыв от солнца глаза. Трижды успели они сбегать к реке, прежде чем ветер донес до них звонкую песню и из-за леса вынырнул грузовик с широким полыхающим, как пламя, пионерским знаменем.

— Едут! Едут!

— Бежим на село!

— Выходьте с хаты! — врываясь во двор Степана Ильича, кричали ребята. — Живо! Бо воны вже туточки!

— Встречают! Встречают! — волновались в машине приезжие. — Митя! Нам как, Митя?

— Знамя выше! Девочки, знамя поднимайте! Ребята, подъезжаем! — кричал Васек Трубачев, придерживая разлетающийся рыжий чуб. — Пойте громче!

Сергей Николаевич поднял шляпу и, стоя в машине, замахал ею над головой.

— Ура! Ура! — дружно вырвалось за его спиной.

На улице, у хаты председателя колхоза, быстро собрались встречающие.

Грузовик остановился. Оттуда, как горох, посыпались ребята, хватаясь за протянутые к ним руки.

— Доехали!

— Здоровеньки булы!

— Доехали, голубята мои!

Степан Ильич заторопился навстречу, но женщины опередили его.