Варвары ледяной планеты (ЛП)

Но опять же, она не са-кхуйи, я не должен ожидать сходства, хотя я полностью ею очарован. Мужчины моего племени говорят, что нет большего удовольствия, чем вкус резонансного партнера на губах, и они правы. Зарыться лицом между ее ног было одним из величайших удовольствий, которые я когда-либо испытывал, и я хочу испытать это снова.

По ее реакции, по тому, как она съеживается, ясно, что я единственный, кто этого хочет. Я озадачен ее поведением, должно быть, это из-за отсутствия кхуйи. Она не чувствует резонанса, как я, не чувствует острой потребности в обладании, не чувствует пустоты одинокого духа. Да и как она может? Внутри нее нет кхуйи, которое могло бы резонировать.

Очевидно, боги послали ее мне, чтобы научить терпению. Я печально улыбаюсь, это не самая сильная моя черта.

– Хорошо, малыш, – говорю я ей и провожу пальцами по ее странной гладкой коже. – Мы вместе научимся терпению.

– Ни пнима тбя!

Слова срываются с ее подвижного рта. В этот момент я замечаю, что у нее нет клыков, и мое сердце замирает, кхуйи перестает резонировать. Несмотря на то, что она шлепает меня по рукам, я открываю ей рот, чтобы осмотреть зубы. Они что, сломаны?

Нет, похоже, ее маленькие зубы целы, но они даже близко не такого размера, как мои клыки. Странное создание.

Я отпускаю ее, и она бьет меня по рукам, ее глаза сужаются.

– Отвли, придрк!

Ее тело отличается от тела са-кхуйи. Оно мягкое, почти без волос, и я не видел хвоста. А еще у нее между ног этот странный сосок. Я нахожу его возбуждающим, потому что он заставляет меня думать о том, какая она на вкус. Я снова хочу ощутить ее вкус на своем языке. Даже сейчас у меня слюнки текут от воспоминаний, и мое кхуйи резонирует в груди.

Поэтому я просто сижу и наблюдаю, что она будет делать дальше.

Она собирает свою странную одежду, решив прикрыть свое маленькое, мягкое тело. Ей холодно? Во мне просыпается защитный инстинкт, и я поворачиваюсь к огню, подкладывая в него побольше дров. Нужно будет нарубить дров и пополнить запасы для следующего охотника, но зато сейчас я порадую свою половинку. Я хочу, чтобы ей было тепло и уютно.

Как только я разжигаю огонь, она придвигается к нему, держа руки около пламени. Они выглядят… странно.

– У тебя пять пальцев, – говорю я ей и поднимаю свою руку. У меня их четыре, это еще одно различие между нами. Я очарован и немного смущен этими лишними пальцами.

Ее рука касается груди.

– Шорши. – Она похлопывает себя по груди и смотрит на меня. – Йа Шорши.

Что-то не так с ее грудью? Она пытается сказать мне, что ее кхуйи исчезло? Это же очевидно из-за ее тусклых бледных глаз.

– Да, я знаю, – говорю я ей. – Не бойся. Мы проведем церемонию, когда вернемся домой, в племя.

– Шорши, – говорит она, снова похлопывая себя по груди, а затем вытягивает руку и похлопывает меня по груди, ожидая чего-то.

Она спрашивает о моем резонансе? Я прижимаю ее маленькую ручку к своей груди, чтобы она могла почувствовать, как вибрирует мое кхуйи. Она испуганно отшатывается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Чт эт? Как тбя звт?

– Это резонанс, – объясняю я ей, и мое кхуйи гудит от ее прикосновения.

Она смотрит на меня с таким потрясением, что я начинаю беспокоиться. Когда она снова кладет руку мне на грудь, и я резонирую, она отдергивает руку так быстро, как будто дотронулась до чего-то холодного, как лед.

– Йа нмгу эт прзнести, – говорит она мне и снова прижимает руку к моей груди, а затем к своей. – Шорши.

– Шиооршии, – повторяю я.

Ее лицо светлеет.

– Дэ! – Она радостно похлопывает себя по груди. – Шиорши!

Она не пыталась рассказать мне о своем кхуйи или об отсутствии резонанса, это ее имя! Она снова касается своей груди и выжидающе смотрит на меня.

Сбитый с толку, я касаюсь своей груди.

– Вектал.

Ее челюсть выпячивается, и она пытается правильно произнести мое имя, но выходит что-то похожее на «Хуптал», она не может произнести первый слог. Все в порядке, это только начало.

– Хуптал, – радостно говорит она и снова похлопывает себя по груди. – Шорши.

Ее собственное имя состоит из искаженных звуков, но я стараюсь произнести его, чтобы сделать ей приятно. Значит, она Шорши.

Шорши для меня загадка. У нее нет ни хвоста, ни шерсти, она носит странную одежду и ходит по опасным охотничьим угодьям без оружия, она слабая и мягкая, у нее нет кхуйи и она не говорит на моем языке.

Это какая-то бессмыслица. Как Шорши здесь оказалась? У каждого существа есть кхуйи. Мой народ, са-кхуйи, единственный разумный народ в мире. Есть метлаки, но они покрыты шерстью и не умнее камней, они даже не овладели огнем.

Шорши умна. Она не отшатывается от огня, как метлак, она понимает его пользу. Она одета в выделанную кожу, ее сапоги прекраснее всех, что я когда-либо видел. Шорши из чужого народа, она пришла из далекой чужой страны.

Но какой? Я не могу ее спросить. Мы едва можем общаться.

И тогда мне приходит в голову мысль… она не резонирует, она не чувствует того же, что и я потому, что у нее нет кхуйи, может, никогда и не было.