Варвары ледяной планеты

Через несколько часов она просыпается. В этот момент я сижу рядом с Лиз и выхожу из ступора, как только новенькая резко вдыхает. Потом она громко всхлипывает, ее глаза расширяются от ужаса.

– Не кричи, – шепчет кто-то.

Непонятно, кто это был, но сейчас все думают так же.

Однако рыжая нас не слышит. Она оглядывается, паника охватывает ее, и она начинает кричать. Пронзительный вопль волной прокатывается по отсеку. Девушка не останавливается даже тогда, когда другие машут руками и пытаются ее успокоить. Она в истерике, ее крики становятся все громче, она извивается и отбивается от наших объятий.

Что-то пищит над головой. Все остальные в клетке замирают. Странное чириканье из интеркома наполняет воздух.

Один из баскетбольных голов касается светящейся панели и издает булькающий звук в ответ. Другой подходит к клетке и открывает дверь, в этот момент толпа девушек отступает.

Вот она, свобода, но никто не делает и шага.

Рыжая в ловушке. Надо отдать ей должное, она настоящий боец – извивается и отбивается, выкрикивая непристойности по-французски и взывая о помощи всякий раз, когда пришельцы к ней прикасаются. Все остальные тихо сидят и наблюдают.

Я не могу этого больше выносить. Хочу встать, чтобы помочь новенькой, но Лиз хватает меня за ногу.

– Не надо, – шипит она. – Не привлекай к себе внимания, Джорджи, поверь мне.

Несмотря на то что все мое нутро противится бездействию, я тоже в ужасе и так ни на что и не решаюсь. Проще снова сесть вместе с моими товарками по несчастью. Сидеть, ждать и смотреть, что бывает, когда кто-то не подчиняется негласному приказу соблюдать тишину. И я уже ненавижу себя за это.

Рыжую между тем тащат к тому, что я приняла за стол для осмотра. В ужасе наблюдаю, как один из пришельцев прижимает к ее рту какую-то маску. Крики прерываются, и я понимаю, что они надели на нее что-то вроде намордника. Стискиваю зубы, меня тошнит. Руки девушки вытянуты над головой и уже привязаны шнуром к дальнему концу стола, ее бедра и ноги свисают с края стола, и я начинаю представлять себе худшее.

Она продолжает брыкаться и дергаться, когда один из инопланетян срывает с нее юбку.

– Не смотри, – шепчет мне Лиз.

Но я смотрю. Кто-то должен смотреть. Кто-то должен это увидеть.

С болью в сердце наблюдаю, как рыжая сопротивляется и пытается вырваться. Первый пришелец одним касанием расстегивает униформу, а его друг в это время уже взбирается на бедную девушку, явно насмехаясь над ней.

Я не плачу, я смотрю глазами, полными ненависти, как они смеются и взбираются на нее снова и снова. Кажется, это длится вечно. В какой-то момент она перестает сопротивляться и обмякает. Надеюсь, она потеряла сознание, надеюсь, она ничего не вспомнит.

Лиз сжимает мою руку.

– Кира говорит, у них есть разрешение от зеленых на то, чтобы таким образом «дисциплинировать» любую непослушную пленницу.

Киваю и, наконец, отвожу взгляд. Пришельцы переговариваются на своем странном языке и снова меняются местами. Полагаю, что к этому моменту новенькая полностью «дисциплинирована». Я хочу закричать, но это запрещено. Впиваюсь ногтями в ладони и разглядываю бледные лица в одной клетке со мной, пытаясь понять, кто из них Кира. Девушка с шелковистыми каштановыми волосами плачет в дальнем углу клетки, прижав руки к ушам, как будто ей невыносимо слышать что-то ужасное. Это, должно быть, Кира. Ведь рыжая больше не кричит, слышна только болтовня баскетбольных голов. И она единственная может их понять благодаря устройству, вживленному в ухо. Пробегаю взглядом по лицам остальных – все в шоке, отводят глаза. У одной девушки на лице застыло выражение ужаса, и я невольно задаюсь вопросом, была ли она тоже «крикуньей», но понимаю, что не хочу этого знать. Зажмуриваюсь, пытаясь отрешиться от происходящего, представить, что все это нереально, и если ущипнуть себя за руку достаточно сильно, все пройдет, я проснусь.

Но внезапно я вспоминаю лицо рыжей в тот момент, когда ее насилуют. Вспоминаю, как баскетбольная голова усмехается и болтает, насилуя девушку, как будто в этом нет ничего необычного, как будто это типичный день в офисе с кулером для воды.

Лиз права: мы не что иное, как скот для этих тварей. Они собираются продать нас кому-нибудь, чтобы те нас изнасиловали, или съели, или сделали что-то еще более ужасное, чего я даже представить себе не могу.

Но я не собираюсь мириться с судьбой. Я крепко скрещиваю руки на груди, подтягиваю ноги и изучаю все вокруг, осматриваю каждый укромный уголок, каждую щель в стене, пытаясь определить, можно ли использовать хоть что-то в качестве оружия, потому что я убью этих мерзких грязных ублюдков, если они хоть раз попытаются ко мне прикоснуться.

* * *

В течение следующей недели на борту корабля больше не появляются новенькие, и я начинаю подозревать, что мы «укомплектованы». Это хорошо, учитывая, что в нашей клетке становится все теснее и теснее. После того как Доминик – рыжая, над которой надругались, втиснулась к нам, мы чувствуем себя как сардины в банке. Но никто не торопится жаловаться.