Варварство

Возьми моё тело в обмен на твой мозг,
я там уже расставила мебель,
перееду надолго, всерьёз,
не думай, что это временно.

В холодный декабрь мне незачем врать.
Девушка разделась и всё —
частиц кровяных заметалась икра.
Кто больше хотел быть вдвоём?

Нет, третьих я не потерплю,
даже не смей колебаться,
не вклеивай мне в глаза зарю
и лживости радиацию.

Будем жить долго вместе,
мы разделись – и всё.
Ты за меня ответствен,
раз влюблён?

Застрелиться

Разглядывал себя в зеркало, как утварь.
Я – кактус, с иголками вовнутрь.
Не находил ни места, ни покоя
под солнцем, что приветствовало стоя.

Хотелось выйти – озоном застрелиться,
закинув голову на неба белоснежный бицепс,
где зелёными глазами зыркала весна,
генетически распоясанная,

провокаторша маленьких душ,
больших желаний и чести крошечной,
разливала солнечный пунш
по извилинам, по окошечкам.

Побег

Наполнен череп умыслом, ты думал —
смыслом.
Худели чувства,
полнота им не грозила.
Они бежали прочь, как пузырьки игристого,
в пространство вырываясь ностальгией.
Ни слова (она мысленно за ними).
Сбежала… Ты всё ждал.
Четвертование души уже случилось,
иди, сшивай своё отрепье
и в памяти провал,
задвинь расшатанную мебель.

Группа откровения

Я пришёл или пишу письмо.
В любом случае это откровение.
Прочтите,
их накопилось мешок,
на нём близорукостью зрение.

Здесь я, бандеролью
получите и распишитесь,
надолго, я не за солью,
какой есть, не взыщите.

Умопомрачённый, сдвинутый,
любитель тёплых местечек.
Одиночество – мой север.
Вы врасплох застигнуты,
относитесь к этому (ко мне) легче,
не пускайте лесть, выразите лучше удивление,

дайте отсрочку мыслям,
им не один день переваривать.
Мои комплименты сползли бы
быстрее ночи
по вашей сорочке,
я их выбросил, старенькие.

Найду другие слова,
если они понадобятся,
выразить то, что уже закапано в глаза.

Не панацея, но снадобье

Не беспокойтесь, не ворвусь в вашу темноту
без штанов,
крикнув бессердечному чувству:
займись же мною, любовь,
что-то мне стало скучно.

Скорее случится дуэль,
как нож с вилкой на одной тарелке.
Перед вами я безоружен, мадемуазель,
бейте в самое сердце, молюсь за вашу меткость.

Ограничение

Пылесосом губ вытягивая слова
из тела твоего, как из полового ковра,
ублажая страсть, как вчерашнюю грусть,
я расклеиваю любовь на площади стен,
но тебе ли это
или тем, кто придёт взамен?

Чем так дорог твой силуэт,
сотканный из правильных линий?
Только образом в голове,
ограниченной на красивых.

Взмах ресниц – ветер в лицо,
влажность век – в подсознании ливень.
Я промок от него глупцом,
полюбив, как меня любили.

Иди, поцелую