Варвара. Наездница метлы

Я оставила номер в вызовах, но добавлять в список контактов не стала. Вместо этого ткнула на предыдущий. В трубке послышался гудок, через несколько секунд раздался бодрый Наташин голос:

– Барби?

– Привет еще раз, – проговорила я. – Слушай, ты прости, но я точно никуда не полечу.

Повисла пауза, только слышно, как Наташа тяжело сопит на том конце.

Стало неловко, и я продолжила:

– Машину ремонтировать надо.

– Что-о? – выдохнула Наташа.

– Авария, – коротко ответила я.

Мне не видно, но прекрасно знаю, что сейчас она вскочила и бегает туда-сюда, как взъерошенная белка.

– Как! – вопила Наташа. – Как это произошло?!

Я коротко рассказала, что случилось. Про психа решила умолчать, допустив, что мне, и правда, померещилось. Потому, что он один решил помочь, когда другие даже пальцем не пошевелили.

– Номер «хаммера» записали? – негодовала подруга. – Негодяй! Какой негодяй! Сбил и смотался. Надо заявление писать, в прокуратуру обращаться!

– Туда-то зачем? – не поняла я.

– Не знаю, – донесся голос из трубки. – Но лучше везде обратиться. Где-нибудь получится.

Я вздохнула и произнесла устало:

– Ладно. Все потом.

– Мне приехать?

– Не надо, – ответила я. – Хочу поспать. Сегодня тот еще денек.

– Хорошо, – проговорила Наташа. – Денек действительно не сладкий. И эти документы еще… В общем, если что, сразу звони. Я с Дэнчиком, он на машине. Мигом будем у тебя

– Договорились, – сказала я и нажала отбой.

Я бросила телефон рядом и перевернулась на бок. В таком положении голова стала быстро наливаться свинцом, пришлось вернуться на спину. Спать в таком положении никогда не получалось, поэтому легла на живот. Сразу заложило многострадальный нос. Чертыхнувшись, снова заняла положение на спине и, к величайшему удивлению, тут же уснула.

Снилось что-то совсем сумбурное. Я лазила по катакомбам, кого-то искала, потом вышла в какие-то очень старые двери и оказалась в разрушенном мире. А может он и не разрушенный, а просто заброшенный. По небу носятся серо-белые вихри, как бури на Сатурне. Вокруг тишина и пустота. Пройдя несколько шагов по высохшей до трещин земле, остановилась и стала ждать. Не знаю, чего, но ощущение, что ждать надо. Потом что-то загремело, и гулкий голос проговорил:

– Выбирай сторону.

Потом снился кошмар про урок физкультуры. Я, как всегда, не могу подтянуться на турнике, а весь класс тыкает пальцами и смеется. Тренер орет, но у меня ничего не выходит. Болтаюсь сарделькой на тоненьких руках и реву.

Проснулась с неприятным осадком. Такое бывает, когда сон кажется слишком реальным. Потом весь день не можешь отделаться от ощущения, что в жизни тебя где-то обманули.

Солнце льет на занавески свет вечернего солнца. Я с изумлением перевела взгляд на часы. Девятнадцать ноль две. Значит, проспала весь день, чего с роду не случалось.

Медленно опустив ноги на пол, поднялась и подошла к кухонному столу, где оставила графин с водой. Теоретически, если бы было сотрясение, меня до сих пор бы мутило. Но голова болеть перестала, тошнота ушла. Нос только ноет.

Я налила воды в стакан и поднесла к губам. В этот момент за спиной раздался цокот когтей по ламинату. Злясь на ЖЭК, которая убеждала, что в доме нет ни крыс, ни мышей, я развернулась.

Глаза расширились, стакан выпал из рук и стукнулся о пол, потому, что пластиковый. С тихим шорохом он покатился под стол, на полу растеклась лужа. Я замерла.

В середине комнаты рядом с кроватью стоит огромная ворона или ворон. Черные масляные глаза по очереди таращатся на меня. Основание носа заросло то ли шерстью, толи перьями, на лапах когти, которыми можно быка вспороть. Птица блестит иссиня-черным и напоминает персонажа фантастического фильма.

Я сдавлено выдохнула, решив, что еще сплю. Ворон должен быть примерно с кошку, а этот, как крупная овчарка. В одной лапе какая-то бумажка, птица время от времени переминается, продолжая внимательно меня изучать.

В голове забегали мысли, попыталась вспомнить что-нибудь о воронах – как надо себя вести, агрессивны ли они, что едят. Но самая главная мысль вытеснила остальные – какая здоровая ворона.

Потом решила, что надо угостить ее чем-нибудь. Когда потянулась к хлебнице, ворона проследила за рукой и приоткрыла клюв.

– Можешь не утр-руждаться, – раздался трескучий голос. – Я кар-крошки не ем.

Рука замерла на полпути, я вытаращилась на птицу, с ужасом понимая – слова вылетели из ее глотки.

Пока пыталась собраться с мыслями, ворон вытянул лапу. Бумажный сверток расправился, и птица уткнулась в него носом.

– Вар-рвара Александр-ровна Черносветова, среди друзей Бар-рби, – начал читать ворон, не обращая внимания на мой ступор. – Двадцать пять лет исполнилось неделю назад. По некотор-рым данным нар-рожденная. Инициация не пройдена. Рост сто шестьдесят шесть, вес пятьдесят девять. Р-разведена, детей нет. Бр-рюнетка.

Ворон поднял голову и посмотрел правым глазом. Волосы на моем затылке если не шевелятся, то очень хотят, пока пытаюсь поверить, что птица говорит сознательно.

Пока ворон таращился на волосы, я уперлась задом в дверцу и сползла на пол.