Варвар-пришелец

Я даю ей поспать еще несколько минут, пока справляю нужду за пределами пещеры, затем возвращаюсь, чтобы разжечь костер. Большую часть дня мы будем на охоте, но я хочу, чтобы очаг был теплым к нашему возвращению, и я смог приготовить ей вкусный бульон на костях. Она все еще бледная и худая, моя хрупкая человеческая пара. Даже питаясь добротным сырым мясом и имея сильный кхуйи, она все еще не настолько окрепла, как мне бы хотелось. Я буду кормить ее, как больного ребенка – сытной едой и бульоном на костном мозге, чтобы ее щеки порозовели. Даже если этот розовый причудливого оттенка.

Надеваю набедренную повязку, тунику и ботинки. Ей нужно тепло одеться, если мы собираемся охотиться весь день, мне придется внимательно следить за ней. Лиз не из тех, кто признается, что не может идти в ногу. Она будет протестовать, вопить и требовать, даже если начнет шататься от слабости.

Я восхищаюсь силой ее воли, но в дикой природе лучше не рисковать. Осторожный охотник – успешный охотник.

Опускаюсь на колени рядом с ее спящей фигуркой и стягиваю одеяло. Бледные утонченные изгибы тела и нежные выпуклости задницы взывают прикоснуться. Любуюсь округлыми бедрами и линией одной полуобнаженной груди, представляя, какое наслаждение она подарит мне сегодня ночью.

Возможно, она впустит меня в свою вагину, продолжая протестовать, в угоду своим причудливым человеческим традициям.

И я почувствую себя как дома.

Я подталкиваю ее, чтобы разбудить.

– Вставай, моя пара. Нам пора начинать день, пока не стало поздно.

Она стонет и перекатывается на другой бок, предоставив возможность мельком взглянуть на ее соблазнительную грудь и пучок мягких волос между ног.

– Я не твоя пара, – зевает она. – Прошлой ночью мы просто позабавились.

Затем она хватается за одеяла и натягивает их на себя.

Я хмурюсь. Она опять за свое? Не имеет значения, приняла она меня в свое тело или нет, это решение кхуйи. Вчера она ласкала меня своим ртом, пока я не извергнул семя. Конечно, теперь мы связаны навечно. Раздраженный, срываю одеяла и отбрасываю их в сторону.

– Если ты мне не пара, тогда не обязательно давать тебе поблажки, не так ли? Вставай, или ощутишь вкус снега на своем лице, как бы я поступил с любым другим ленивым охотником.

Она открывает глаза и хмуро смотрит на меня.

– Серьезно? Кто-то помочился в твои кукурузные хлопья? Настроение у тебя паршивое.

– Ты слишком медлительна. Собираешься поохотиться сегодня или мне пойти без тебя?

– Да иду я, иду, – ворчит она, поднимаясь. – Придурок.

– Ты о моем народе? – спрашиваю я, вспоминая ее слова.

– В самую точку.

* * *

Как только Лиз выбирается из постели, она подхватывает темп, и мне больше не приходится ее ждать. Мы приглушаем костер, выходим из пещеры, и я начинаю показывать, как охотник са-кхуйи ведет себя в дикой природе. Будь я один, то привязал бы несколько веток к хвосту и размахивал бы ими, чтобы замести следы на снегу. Но поскольку мы вдвоем, я хочу, чтобы наши следы остались на случай, если мы разминемся. Я хочу, чтобы она смогла найти дорогу обратно.

К тому же… У нее нет хвоста.

Мы пробираемся по снегу, и Лиз рассказывает о чем-то под названием «снегоступы». Она меньше меня ростом, и большие сугробы ей по пояс. Мы направляемся к деревьям и отрываем несколько тонких стеблей, чтобы по возвращении в пещеру моя пара могла осуществить свои идеи насчет обуви.

Она счастлива оказаться в дикой природе. Ее щеки раскраснелись, глаза сияют, а на губах играет улыбка. Она гордо демонстрирует мне свой лук. Я сижу на корточках и наблюдаю, как она отрабатывает несколько выстрелов. Это странное оружие чем-то похоже на болу, только стреляет стрелами вместо камней. Лиз натягивает тетиву, стреляет, и недовольно ворчит, когда та приземляется в метре от нее. Она настраивает тетиву и поправляет перья на стрелах, а затем пробует снова. На этот раз ей удается попасть в дерево неподалеку.

Я впечатлен.

– Это интересное оружие. Ты очень умна.

Она одаривает меня улыбкой.

– Подростком я часто охотилась с луком. Этот не совсем такой, и мне приходится настраивать его по ходу дела, однако, он похож на земной. Думаю, смогу заставить эту штуковину работать, – Лиз похлопывает себя по талии. – Теперь нужно сшить мешок для стрел, чтобы повесить сюда.

Я киваю.

– Я помогу тебе с этим, когда вернемся.

Она прикусывает губу, ее лицо светится от счастья, и мое кхуйи начинает петь. Она прекрасна, даже несмотря на плоские, причудливые черты лица. Ее кхуйи отвечает моему, и ее улыбка блекнет.

Ах да! Странные человеческие ритуалы. Отрицание нашей связи. Я делаю вид, что не замечаю, и указываю на солнца-близнецы, которые уже высоко в небе.

– Теперь ты готова к охоте? Можем направиться к воде.

– К воде? – радостно переспрашивает она. – Очередной горячий источник? Мне бы не помешало искупаться, – она приподнимает тунику и морщит нос. – Я немного вспотела.

Ее запах для меня – самый восхитительный аромат на свете, но я пожимаю плечами.

– Мы можем искупаться, а можем поохотиться.