Варвар для особых поручений

— Всё просто. Мы правильно угадали, и Рыжий пытался напасть на ярмарку. Наше предупреждение сработало, и купцы рассказали этому павлину, что узнали о нападении именно от нас. С перепугу они нас прогнали, и наши меха уплыли от них. Купцы подали ещё одну жалобу. О том, что солдаты помешали им заработать. В итоге этот дурак решил вытрясти деньги, которые не получил в виде податей, из нас. А в процессе спора понял, что придётся заплатить нам за молчание. Кому купцы поверят быстрее? Тому, кто сообщил им о нападении, ни взяв с них за это ни гроша? Или тому, кто ничего не желает делать и только пополняет за их счёт свою казну? Думаю, объяснять вам их решение не надо. Вот и он это понял. Короче говоря, сто двадцать золотых за мои мучения и долгие, нудные размышления мы получили, — с улыбкой ответил Вадим.

— Ну ты и прохиндей! — восхищённо протянул кормчий. — Это же надо такое придумать!

— Слушай, брат. А может, мы вообще всё бросим? — повернулся к нему Свейн. — Дадим ему волю, пусть всех кормит. И воевать ни с кем не надо. Это ж какая выгода будет?

— Размечтались, — фыркнул Вадим в ответ. — Чтобы я, такой умный и красивый, начал целое стадо дурных ослов кормить?

Хохот побратимов отвлёк воинов. Начав удивлённо оглядываться, они сбились с ритма, и драккар рыскнул, потеряв темп. Одним движением выровняв корабль, кормчий командирским рыком навёл порядок, и вывел его из бухты. Воины подняли парус, и драккар устремился в сторону Ирландии.

Их возвращение в бухту можно было назвать почти триумфальным. Заметив парус, все оставшиеся в бухте жители расхватали оружие и быстро попрятались в заранее выбранных укромных уголках. Воевать с возможными агрессорами им предстояло из засады. Но, узнав знакомые синие обводы корабля, люди высыпали на пляж. Вышел даже раненый Видар.

Увидев его ковыляющим от дома к пляжу, Свейн растерянно охнул, толкнул локтем побратима и тихо сказал:

— Слава Эйр.[5] Он уже почти сам ходит.

— Да уж, мы Валдину по меньшей мере бочку мёда должны, — усмехнулся в ответ кормчий.

Громко зашуршав галькой, драккар встал на киль, и воины с радостными воплями горохом посыпались за борт. Весёлые окрики, грубоватые шутки, женский визг — всё слилось в сплошной гвалт. Закинув на плечо свой походный мешок, Вадим выбрался на пляж и, с улыбкой полюбовавшись процедурой встречи, не спеша направился в дом.

Он едва успел подумать, что его лично никто не встречает, как рядом, словно из-под земли, выросла чернокожая рабыня и, склонившись в глубоком поклоне, тихо сказала:

— С возвращением, хозяин. Позвольте мне взять ваш мешок.

— Он слишком тяжёлый для тебя, — покачал головой Вадим.

— Ничего, хозяин. Мне приходится носить очень тяжёлые вещи, — грустно улыбнулась Налунга.

— Плохо. Даже то, что ты рабыня, не отменяет того, что ты женщина. Я скажу Мгалате, чтобы не заставляла тебя носить тяжести в одиночку, — ответил Вадим, продолжая размеренно шагать.

— Хозяин, позвольте мне помочь вам, — едва не взмолилась девушка.

— Если хочешь помочь, беги в дом и налей мне вина. Я с дороги пить хочу, — ответил Вадим с легкой улыбкой.

Развернувшись, рабыня стремительно понеслась к дому, сверкая крошечными розовыми пятками из-под длинного кожаного подола юбки. Поправив мешок, Вадим добрался до дома и, толкнув широкую, низкую дверь, вошёл в длинное, полусумрачное помещение. Бросив мешок на свой топчан, он устало потянулся и, забрав у Налунги кружку с вином, подумал: «Ну, вот ты и дома, старина».

— Что-то не так? — осторожно спросила рабыня, словно услышав его мысли.

— Нет, всё в порядке. Просто в том времени у меня тоже почти ничего своего не было. Так всю жизнь и прожил. Ни кола, ни двора. Импотент без прописки.

— Что? — не поняла Налунга.

— Не обращай внимания, — отмахнулся Вадим, залпом допивая вино.

— Брат, с чего это ты вдруг один пить начал? Не захотел меня дожидаться? — весело смеясь, спросил Рольф, с грохотом вваливаясь в дом.

— Побоялся, что после твоего появления мне ничего не останется, — рассмеялся в ответ Вадим.

Воины дружно вошли в дом, и в большом помещении сразу стало тесно и шумно. Рабыни быстро разожгли факелы, освещая дом, и северяне занялись подготовкой к очередному пиру. «Этого следовало ожидать», — мелькнула у Вадима мысль, но, увидев вошедшего на костылях Видара, он сразу обо всём забыл. Выхватив из держателя факел, он подошёл к раненому и, указав рукой на стол, приказал:

— Раздевайся и ложись. Мне нужно осмотреть тебя.

— Да чего там осматривать, Валдин. Уже почти не болит. Только наступать трудно, — попытался отговориться парень, но Вадим не дал ему договорить.

— Заткнись и делай, что говорят. Спорить он ещё со мной будет, — зарычал он, размахивая факелом перед носом у парня.

— Видар, делай что сказано, — поддержал Вадима Свейн. — Хочешь калекой остаться?

— Можно подумать, оттого, что он посмотрит, что-то изменится, — мрачно проворчал Видар. — Я и так калека.

— Дать бы тебе в ухо, чтоб язык дурной прикусил, — рявкнул в ответ Вадим. — Думаешь, после такого ранения так просто всё заживёт? Это лечить нужно. Долго и старательно. Ясно?