Варвар

— Снежана! Меня зовут Снежана, — оживилась, обрадовавшись тому, что девушка, наконец, заговорила со мной не голосом робота, а по-человечески.

— Снежана…

— Просто Снежана. Я не намного старше вас.

Тая кивнула.

— Простите, Снежана… Открывать окна запрещено, — осмелилась посмотреть мне в глаза, но тут же отвела взгляд.

— Почему?

— Приказ Марата Саидовича.

Вот оно что. Человек с чёрной душой любит темноту. Ничего удивительного, в принципе.

— Хорошо, — дёрнула штору обратно. — Что ещё Марат Саидович не велит? — голос дрогнул, потому что именно в эту минуту я глубже всего ощутила одиночество и страх, оттого что нахожусь на ЕГО территории, где действуют лишь ЕГО правила.

— Больше никаких распоряжений не было.

— Хорошо. Я могу остаться одна? Всё необходимое найду сама, — почему-то вдруг разозлилась на эту девушку, словно от неё что-то зависело. Как будто это она притащила меня сюда и запирает, как птицу в клетке. Золотой, красивой, но клетке.

— Да, конечно. Чуть позже принесу вам обед.

Тая ушла, а я ещё пару минут прислушивалась к звукам за дверью. Всё ждала, что щёлкнет замок, и я окажусь взаперти, но хозяин, видимо, не велел меня замуровывать здесь. И то радость.

ГЛАВА 23

Сына Али привёз поздно вечером и предупредил, что через полчаса его заберёт. Всей душой я желала расцарапать им лица, выдрать глаза, даже убить, но не отдать малыша. Однако пытаться отстоять свои права здесь всё равно, что биться головой о стену — больно и не имело смысла.

Радовало одно. Няня поедет с ним и уйдет лишь после того, как Виталик уснёт. Да, она чужой человек и работает на Хаджиева, но это лучше, чем гулящий, играющий папаша, который, не запнувшись, продал свою семью бандиту. Пока нет другого выхода, мне пришлось согласиться.

Взяв Виталика на руки, смогла спокойно выдохнуть. Поцеловала его пухлую щечку и удивилась тому, как весело он болтает ножками. Обычно, после посещения докторов у сынули не было настроения от слова «совсем». Он либо капризничал, либо забивался в какой-нибудь угол и там отсиживался по нескольку часов.

— А ты у меня сегодня хорошо провёл время, да? — на самом деле вопрос предназначался няне, и она это поняла.

Эльвира Геннадьевна в своей манере мягко улыбнулась, взяла меня за руку.

— Давайте присядем, выпьем чаю. У меня есть для вас отличные новости.

Через минуту в моей комнате появилась Тая с подносом полным сладостей и конфет.

— Ваш чай, — вежливо улыбнулась, но не мне, а Эльвире.

Ну надо же… Я думала, что она не умеет улыбаться, а оказывается, только со мной так. Что, неужели и это не велено?

— Спасибо, — Эльвира изящно подняла чашечку с чаем и, покосившись на девушку, вопросительно подняла бровь. — Что-то ещё, милая?

Тая почему-то не спешила уходить, встала за моей спиной, отчего я чувствовала себя некомфортно.

— Простите, но я должна остаться.

— С чего бы это? У нас со Снежаной Александровной разговор, если вы не заметили, — похоже, Тая начала раздражать обычно спокойную и до невозможности вежливую Эльвиру.

— Марат Саидович так приказал.

Эльвира Геннадьевна тут же сникла, опустила взгляд.

— Что ж, если Марат Саидович приказал, то так тому и быть.

Я саркастически хмыкнула, что не укрылось от внимания няни и, полагаю, Таи. А девчонка-то, оказывается, приставлена шпионить за мной. Зря я надеялась с ней подружиться. В мире Хаджиева каждый сам за себя, видимо.

— Итак, Снеженька, — Эльвира снова коснулась моей руки и, воспользовавшись тем, что сынок сполз с моих коленей и увлекся игрушечной машинкой (которой, кстати говоря, у него раньше не было), протянула мне чашку с чаем. — У Виталика нет никакого аутизма. Я не знаю, кто и почему поставил вам такой диагноз, но это бред. Вот, держите, — протянула мне какие-то бумаги. — Это заключение лучших специалистов столицы. Будьте уверены, я очень давно с ними работаю, и ещё ни разу они не ошибались. Наш мальчик действительно немного отстает в развитии, но это не значит, что он аутист. Его возможно вылечить, и, скажу даже больше, мы вовремя взялись за это дело. Ещё год, и выздоровление стало бы практически невозможным, а так… У нас все шансы победить, — она лучезарно мне улыбалась, а я даже вдохнуть не могла.

В горле образовался огромный ком, а на глаза навернулись слёзы радости. Да что там радости, счастья! Ведь я и правда давно поверила в аутизм. А сколько раз врачи разводили руками и называли моего сына чуть ли не дебилом. Неужели этот кошмар закончится? Неужели мой маленький мальчик станет нормальным? Не «особенным», а таким, как остальные дети? Я так мечтала увидеть его, играющего на детской площадке или идущим в школу. А потом первая любовь, свидания, институт и хорошая профессия, которую он выберет сам. Мой малыш…

И плотину прорвало. Отставив чашку в сторону, уронила голову на стол и взорвалась плачем.