Варнак. "Мертвая вода"

Виверна опустилась перед башенкой, терпеливо дождалась, пока хозяин умостит тощую задницу на благородной шее, и прыгнула в небеса. Я тут же направил ее на бреющем в сторону далекого океана и мы помчались над землей, едва не чиркая пузом низкие холмы. Я вертел головой, стараясь выглядеть что-то достойное или интересное, а Алиска пугала редких мертвяков, щелкая пастью в опасной близости от подгнивших туловищ. Ей, в принципе, только шею изогнуть – и можно головы зомбячьи откусывать, но виверна брезговала мертвечиной.

– О! Дом чей-то. Летим, посмотрим на теремок.

Виверна чуть повела крыльями и мы устремились к видневшейся на горизонте крепости. Засвистел ветер, виверна взяла повыше и нарезала широкий круг над строением. Я свесился с чешуйчатой шеи и изучал крепость подозрительно и недоверчиво. Ров давным давно зарос травой, стены обветшали, а выбитые створки ворот врастали в землю неподалеку от входа. Приплюснутые стены темнели бойницами, а высокий шпиль единственной башни торчал узким столбиком посреди двора, окруженный сараями, конюшнями и прочими кузнями.

– Даже не знаю, – протянул я, когда виверна пошла на третий круг, паря в воздушных потоках. – Разведать, а? Как мыслишь?

Алиска опустила голову и вытянула шею, с шумом втягивая воздух узкими ноздрями. Не знаю, что она там почуяла, но с виду так ничего опасного. По крайней мере, на меня покосилась насмешливо. Дерзай, мол, хозяин, не боись. Я на насмешку не повелся. Или виверна с небольшой самолет размером, да почти девяностого уровня, или я – печальный салабон с цепями и голым, не бронированным задом.

– Садись у ворот, – решился я после кратких раздумий. – Где наша не пропадала? Везде пропадала.

С этим оптимистичным заявлением я соскользнул с питомца, намотал цепи на кулаки и решительно сунулся в развороченные ворота. Мощеный камнем серый двор озеленила трава, пробившаяся в сочленениях плит, да мрачно ютились хозяйственные постройки, заброшенные и покосившиеся со временем. Никого и ничего живого или опасного в пределах видимости не наблюдалось.

– Тлен и запустение... – Я оглядывался. – Чувствую беду, однако.

Из башни раздался дикий и протяжный вопль. Я поперхнулся и мигом выскочил за стены, пугливо вздрагивая. Вопль тянулся и тянулся, то опадая, то взмывая, пока, наконец, не окончился визгливым сумасшедшим хохотом. Я обернулся, чувствуя мурашки по всему телу с кулак размером и подумывая прыгнуть на виверну и махнуть дальше. Встретился с насмешливым взглядом Алиски и хмыкнул.

– Да герои мы, герои, – кивнул я, все еще чувствуя нехороший холодок во внутренностях, – сейчас я, соберусь только.

Вопли стихли, воцарилась тишина, нарушаемая посвистыванием ветерка, да моим неуверенным сопением. Я переборол колебания и бесшумно, спасибо ботинкам, шагнул к замку, сжав кулаки. Дверь приближалась, решимость таяла, а виверна, зараза, вспорхнула в небеса и нарезала круги, превратившись в светлый крестик, теряющийся на фоне белых облаков.

– Ну что же, – я смело толкнул дверь. – Есть кто дома?

Дверь, естественно, не открылась. Озлившись на собственную трусость да средь бела дня, я с силой пнул толстые доски. Дверь подаваться и не подумала. Игровые плотники потрудились на совесть, а время не тронуло прочные дубовые доски. Видя, что никто не спешит нападать и жрать плетельщика вот прямо сейчас, а из башен не высовываются когти, щупальца или что там у обитателей наросло, я отступил немного и врезал пяткой с разбега. Дверь презрительно скрипнула.

– Гадство!

Пришлось карабкаться по стене к открытому окну. Цепь захлестнула небольшой каменный выступ и я пополз вверх, ежесекундно ожидая нападения. Три метра я преодолел кое-как, оскальзываясь на камнях, но все же добрался до узкого проема. Сунул голову внутрь, быстро огляделся, перевалился через край и спрыгнул. Башня внутри оказалась пустотелой, лишь витая лестница змеилась по стене и упиралась в люк на потолке. Дверь заперта на засов, который я тут же сбросил и открыл ее настежь, обеспечив пути отхода.

– Лучше бы в леса полетел дальше, – бормотал я, начиная подъем. Каменные ступени мелькали под ногами. – Хрен его знает, кто там на верхнем этаже. Это вообще обсерватория какая-то.

Люк скрипнул, приподнявшись, я сунулся в щель и быстро осмотрел верхнюю площадку. Круглое помещение забито алхимическими столами, странного вида приборами, печами, ретортами и пробирками. Стены исписаны схемами, чертежами и неизвестными мне символами.

Осмелев, я откинул люк и выбрался на исписанные плиты.

– Кто орал? – спросил я на всякий случай. – Эй! Есть кто живой?

– Живых нет.

Люк с грохотом захлопнулся, едва не оторвав мне задницу.

– Человек? – могильный голос раздался из-за спины. – Каким ветром?

Уже оборачиваясь в длинном прыжке в сторону окна, я хлестнул цепью по долговязой фигуре в капюшоне. Окон было четыре, по сторонам света, а я, повинуясь стремлению и четкому плану путешествия, удачно летел именно в западном направлении. Стекло, впрочем, этих устремлений не разделило и встретило спину суровым ударом, не подумав разбиться.