Варькино поле

Потом брат и сестра просто сидели, прижавшись друг к другу. Он рассуждал, успокаивал, брал её боль, её страдания на себя, делил надвое… И ей становилось легче. Настолько легче, насколько это возможно при таких ранах, при такой беде, при таком несчастье, насколько способно в таком состоянии присутствие близкого, родного человека снять боль с души и тела, готового поддержать и разделить…

Ротмистр исколесил деревню вдоль и поперёк: найти сразу Ваньку Кузьмина не удалось. Тот или уехал куда-то или прятался, что более вероятно. Несколько раз Аверина пытались остановить и арестовать красноармейцы вместе с Федькой Ганичевым, Сашкой Поповым. Кидались наперерез, хватались за уздечку. Но всё обходилось: Мальчик ловко уворачивался: всадник не обнажал оружия.

Первым выстрелил в барина кто-то из красноармейцев. Выстрелил в спину и достиг цели: пуля попала в локоть левой руки, раздробив кость.

Применять саблю или стрелять из винтовки после такого ранения было трудно, пришлось использовать наган. Два красноармейца, Федька Ганичев и Сашка Попов остались лежать на деревенской улице. Патроны кончились. Аверин направил коня на омута, туда, где ждала его раненая и униженная сестра.

Они не успели отъехать за околицу, как услышали выстрелы: это Иван Кузьмин с оставшимся в живых красноармейцем бросились в погоню. Принимать бой ротмистр не стал: силы были явно не равны. Не было патронов к нагану. Да и с саблей выходить против винтовок и наганов с раненой рукой – себе дороже. Безрассудство. Он уже не юный корнет, и умеет оценивать обстановку здраво. И, главное, надо было спасти сестру. Решили добраться до Варькиного поля, что в пяти верстах от Дубовки, окружённого лесом. Там домик хуторянина Храмова, где можно было укрыться на первое время. И ещё одна причина была ехать именно туда: мать Храмова – старая бабка Евдокия – слыла местной знахаркой. С такими ранами, как у Вареньки, нужен был квалифицированный врач. Однако, события сегодняшнего дня показали, что надеяться на поездку ни в уездный городок, ни тем более в Смоленск, в ближайшее время не стоит. Не сможет ротмистр Аверин пробиться туда, выехать из Дубовки. Осталась последняя надежда – бабка Евдокия. Тем более, что помощь девушке нужна безотлагательно. Да и ему не помешает помощь: хотя бы на первое время перевязать раненую руку, остановить кровь. Это потом можно будет обратиться к врачу, выбраться в город.

– Выноси, выноси, дорогой! – офицер то и дело торопил коня. – Не подведи, родной!

И он не подводил, изо всех лошадиных сил уходил от погони. Ротмистр надеялся успеть укрыться в дубняке у озера, там спешиться, попытаться отбиться от преследователей, дать отпор врагу. Кавалерийская винтовка висела за спиной с полным магазином патронов. С таким вооружением грешно не принять бой, тем более, что преследователей всего двое. Не будь ранения в руку и Вареньки, он бы, не задумываясь, рассчитался с неприятелем. Делов-то…

Алексей Ильич не предавался воспоминаниям, душевные муки не терзали его разум: тот ужас, что творится в стране и в собственной деревеньке научили его мудрости. К чему душевные терзания? Жизнь жестока! Один из преследователей был в недавнем прошлом близкий к нему человек – Ванька Кузьмин. Почти ровесники, они не были друзьями, однако состояли в хороших отношениях. Именно конюх Кузьмин выбрал когда-то неказистого жеребёнка для воинской службы барину, помогал растить и выезжать коня. Обучали Мальчика вместе, по очереди. Лошадка оказалась на удивление сметливой, преданной. До сегодняшнего дня ротмистр был благодарен конюху за это. Но последние события всё поставили на место: никогда простолюдина не станет настоящим товарищем барину. Ни-ког-да! Никогда наёмный работник не будет печься о благосостоянии хозяина. Ни-ког-да! Всегда, на подсознательном уровне крестьянин будет испытывать чёрную зависть к более успешному барину. Всегда виновником своих бед и собственной несостоятельности будет считать работодателя. И при первом же удобном случае истинное нутро подданного вылезет наружу. Пример – сожжённое имение, повешенная мама, обезглавленный младший брат, и вот ещё, сидит в седле впереди ротмистра – обезображенная и изнасилованная сестра. И кем? Кто тот злодей? Близкий человек – вот кто! Земляки, односельчане! Те, с кем жили рука об руку вот уже не одно десятилетие. Так что, верить не стоит. Нет, Алексей Ильич – человек не наивный с недавних пор.

А вот и Варькино поле.

Когда-то оно принадлежало Авериным, ещё со времён Александра Первого даровано было штаб-ротмистру армейской кавалерии Даниле Михайловичу.