Варяжский десант

Коптин прибыл к месту происшествия действительно через минуту: в длинном ряду припаркованных автомобилей появились зеленые лохмы устремленных вверх игл возврат-луковицы и тут же опали, растаяли, оставив вместо себя обыкновенную малолитражку невнятной марки – из тех, что на Западе клепают для студентов.

– Ну что? – сказал Коптин, выйдя из этого мини-хронотопа и поздоровавшись. – За что боролись, на то и напоролись? Вот, Алексей, добился ты своего, протащил девчонку сюда – получай результат, пожинай плоды.

– Я никаких правил не нарушал.

– Кроме самого основного: люди из прошлого в будущем не жильцы.

– А что с ней? – спросила Катя.

– Темпорально-моральная кома. Психика не вынесла информационного потока, неожиданных переживаний, неоднозначно интерпретируемых событий. Ты в этом мире – как рыба в воде, а для нее это неподъемная ноша…

– Но я-то сам был в будущем! И ничего со мной не стряслось!

– Ты там не жил, а учился. Учеба, сон, еда, учеба, сон, еда… На остальное времени тебе не давали. Поэтому ты уцелел.

– Я не поняла… – пожала плечами Катя. – Какая разница?

– Огромная. Маугли можно вытащить из джунглей к людям, научить его спички зажигать или там зажигалкой пользоваться – и назад в лес отправить. Он будет счастлив, он будет Данко или Прометей, пока лес не спалит… Вот это то, что было с Алексеем. А вот попробуй заставь Маугли жить здесь, работать, любить, отдыхать, платить по счетам… Месяц максимум, и с катушек долой. Это вот ее вариант. Теперь все понятно?

– Нет, не все! – возразила Катя. – Что же вы сразу Алексею не объяснили, к чему это приведет?

– Не объяснил, потому что тогда мы с ним лично знакомы не были, когда он эту кашу заварил. А второе: человеку просто не объяснишь такое, он не поверит. Как это так, в прошлое можно уйти – да хоть на десять тысяч лет назад – и навсегда там остаться, а в будущее – нет, на сто лет, всего-то, вперед – и уже нет! Это трудно понять. Пока сам не столкнешься, не веришь.

– И что теперь с ней делать – назад в тринадцатый век ее, в Берестиху?

– Ни в коем случае! Она теперь там тоже не приживется. Говоря фигурально, джунгли не примут Маугли назад после того, как он искренне попытался стать человеком. Это тоже не просто…

– Это-то как раз просто! – возразила Катя. – Джунгли не прощают предательства.

– Верно, – согласился Коптин. – Но не только это. Маугли тоже не сумеет простить джунглям отсутствия в них соток, пиццы и унитаза… Ее нужно закидывать куда-то еще глубже, в шестой-седьмой век… Там ей будет все понятно, и она превратится в носительницу высших знаний. Высших знаний тринадцатого века. А наше время у нее все в памяти сотрется.

– Само собой? – спросил Алексей.

– Само собой. Но не быстро. Защитная реакция психики. Вот сейчас-то как раз и стирается наше время, как наносное, излишнее. Не базовое ее.

– Но ее можно сейчас разбудить? – спросила Катя.

– Можно, конечно. Но зачем? Она несколько дней поживет, снова во все свои проблемы въедет, болячки растеребит и опять в кому рухнет. – Коптин достал карманный компьютер. – Сейчас найдем…

– Кто бы обо всем этом рассказал заранее… – задумчиво протянул Алексей.

– По этому поводу я уже высказывался… – равнодушно процедил Коптин. – Да тебе и в будущем то же самое говорили: все уши, я слышал кое от кого, прожужжали: «Не надо этого делать, не надо!» А ты одно в ответ: «Закон не запрещает, закон не запрещает!»

– А чего, запрещает, что ли?! – возмутился Алексей.

– Нет! – кивнул Коптин и улыбнулся с удовлетворением, найдя что-то в базе данных своего карманного компа. – Да ведь кирпичи толченые есть тоже закон не запрещает… А пить из копытца? Разве свод уложений запрещал? Нет! Ну а раз нет, то и пили! И пили! И пили!.. И становились козлами, козлами, козлами! Хорошее место для вашей Олены нашел. Пушкинская гора. С 851 года свободна.

– Пушкинские горы – это под Питером?

– Нет, это на Волге. Она одна гора, единственная. А Пушкинской она называется потому, что именно про нее было написано: «В той горе, во мгле печальной, гроб качается хрустальный…» Ну и так далее… Словом, папа если спросит, скажешь ему: «В том гробу твоя невеста». Вот ее штрих-код – горы, где будет она отдыхать. – Коптин протянул Алексею визитку реабилитационной пещеры «Пушкинская гора», дописав на ней пространственно-временной штрих-код мира, в котором планировалась госпитализация. – Все понял?

– Нет, не понял: как это Пушкин про эту гору написал?

– А его тоже вытаскивали в наше время. Кстати, известнейшее стихотворение «Я помню чудное мгновенье…» Пушкин у Высоцкого украл. Тот его Марине Влади написал, на салфетке, в ресторане… Но только написал, а прочесть не успел. А Пушкин воспользовался, так сказать…

Совместными усилиями Коптин с ребятами перенесли Олену из «опеля» в коптинский хронотоп.

– Поглубже, подальше от дверей…

– Скажите, – поинтересовалась Катя, – а вы ее сами в гроб уложите?

– Сам, конечно, – кивнул Коптин. – В гроб положить, чего уж проще?

– Она, если проснется, станет сопротивляться – лучше прикрикнуть на нее: «А ну-ка, в гроб!» – посоветовала Катя. – Она послушная.