Варяжский десант

– Горный козел – знаю, – кивнул поросенок и задумался, перечисляя вполголоса: – Морские коньки, морские львы, они же калифорнийские, морские котики, морская корова, она же Стеллерова, морская свинья, ну, конечно, морской черт, морской волк… Но морские козлы или морской верблюд, допустим… – с сомнением протянул он. – Это что-то новое. У тебя Карл Линней в родных не числился, Аверьянов? Товарищ сухопутный капитан?

Николай указал Одноногому на полосы крови на палубе:

– Кто?

– Охотились, – ответил Одноногий слегка удивленно. – Устали от рыбы…

– Понятно. Мясо себе оставьте. Мясо вредно. А кок пусть принесет мне сюда свежие потроха и слитую свежую кровь. Это будет пункт два.

– Дальше? – спросил Одноногий.

– Да вроде все. Больше как будто ничего и не нужно от вас, – пожал плечами Аверьянов. – Сейчас подумаю, вдруг что-нибудь забыл…

Мельком он кинул взгляд на привязанных к мачте Свету и Веру.

– Вот сволочь… – прошипела Вера, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

Светлана, невеста, широко раскрыв от удивления и ужаса глаза, смотрела на него и сквозь него; похоже было, что она стала плохо соображать от пережитого и не успевает вовремя и правильно оценивать происходящие события. В ее затуманенном взоре были бешеный гнев и мольба о помощи – довольно дикое сочетание эмоций.

Они не понимали простейшей вещи: чем более они ценны для Николая с точки зрения пиратов, тем с большей вероятностью их могут использовать в качестве живого щита, прикрытия, а то и убить одну из них с целью устрашения спасателей.

В них говорила всепобеждающая женская обида: на них плевали, ими пренебрегли.

Что может быть страшнее для девиц, для женщин? Угроза группового изнасилования всем пиратсоставом с последующим утоплением – пустяк по сравнению с перспективой быть связанной, привязанной, но после этого и вопреки логике забытой, не раздетой, не избитой и не спасенной – словом, абсолютно – даже извращенным способом! – не востребованной.

Аверьянов скользнул по лицам девушек равнодушным, не замечающим их взглядом и отрицательно покачал головой:

– Пока что-то ничего путного вспомнить не могу. Позже, может быть, вспомню…

Одноногий, да и все остальные пираты выглядели весьма обескураженно: основной, с их точки зрения, предмет переговоров совсем не вызвал интерес у прибывших.

– А девок, значит, не берем? – вкрадчиво поинтересовался Одноногий. – Принцесс-то?

– Да ну к шутам, они заразные, – отмахнулся Аверьянов. – Пусть остаются.

– Я аплодирую тебе, Аверьянов! – От удовольствия поросенок сделал в воздухе бочку, двойной боевой разворот и иммельман. – Ye-es-s-s!!! …Это круто! «Заразные»! Фу, гадость! Да, находка!

Пираты, наиболее близко стоящие к задней мачте, слегка попятились от девушек.

– Верно! – «вспомнил» поросенок. – Мы же сюда их привезли, чтобы подальше, чтоб сжечь живьем. А то чего их одевать-то так было? А как не одевать? Они же жертвы для наших кровожадных богов! Одеть получше, сжечь поярче… Очищение огнем…

Света, открыв было рот, собралась закричать, но вместо этого оглушительно чихнула.

– Будь здорова! – кивнул ей Николай. – Крепко простудилась. Ну ничего! Костер все спишет…

– Погребальный! – подчеркнул поросенок. – Не забывай уточнять.

– Да я из деликатности, – объяснил Аверьянов. – Чтоб лишний раз не напоминать им, не расстраивать. Оп-па! – повернулся он к четверым пиратам, принесшим в этот момент сундучок. – Показывай!

Сундук был невелик, ведра на два по объему.

– Так-так… Ювелирные изделия из желтого металла, бижутерия… Украшения из прозрачных и полупрозрачных ограненных минералов либо веществ неизвестного химического состава, различных цветов… Бусы, состоящие из бусинок шарообразной и эллипсоидной формы, размером от пяти до тридцати пяти миллиметров в диаметре… белого, розового и черного цветов с характерным жемчужным блеском… Пойдет! Вон туда, в люк поставьте. Прекрасно. Так, молодцы! – Николай перевел дух, понимая, что сейчас не тот момент, когда стоит снижать темп и степень давления на потенциального противника, превосходящего его во всем, кроме смекалки и житейского опыта. – Ага! А вот и потроха приехали! Так. Господин кок, слушай мою команду. Потроха делишь примерно пополам и выкидываешь за борт: половину – с правого борта, половину – с левого. Кровь. Что непонятно? Половину кувшина с кровью выливаешь с левого борта, половину – с правого…

Кок, принесший кувшин крови и потроха, завернутые в окровавленную шкуру, как в мешок, испуганно отступил на полшага:

– На кровь акулы придут!

– Я понимаю, – кивнул Аверьянов. – Акулы придут, а там ваши купаются. Все правильно, так и было задумано, ты не волнуйся. Именно! Приступать! Что встал, как памятник?! Не кладбище здесь, не мемориал, здесь бойня сейчас будет!

Кок испуганно оглянулся на своих…

В левом ухе его висела крупная серьга, свидетельствующая, как известно, о том, что кок ходил и успешно прошел опаснейший Магелланов пролив…

Аверьянов, качнув «марголиным», сшиб серьгу выстрелом, не задев пулей уха кока.

– Лей, сказал!