Вариации на тему любви

С шалавой – проще, сказал Умник. Только там ничего, кроме секса. А мы торгуем настоящей любовью, сказал Старик. Малыш, засыпая, подумал, что чудят мужики. Клиенты, правда, есть… Но это клиенты… Тупые… как это сказала когда-то одна из девок, еще помнившая о своем высшем образовании? – пресытившиеся. Хочется им чего-нибудь этакого… такого, чего с женой не устроишь. Скоромненького. На двоих, на троих, с плетками, в джакузи, на заднем сиденье машины… на траходроме, в компании полусотни еще таких же зажравшихся. Или какую-нибудь этакую – с шестым номером бюста, с ногами от зубов, талию чтобы в кулаке можно было зажать…

А тут – Мария. Любовь, говорите?.. Говорите… Все бабы одинаковые, если разобраться, и больше, чем могут, они дать не способны. Так они устроены. Хоть гвоздь ты ей в голову забивай.

Ночью Малышу и приснилось, как Марии гвоздь забивают. Волосы на затылке приподняли, взяли гвоздь-сотку, приставили – Старик гвоздь держит, а Умник здоровенным молотком замахивается… Ба-бах! Гвоздь сразу не вошел, будто в суковатую доску его забивали, загнулся немного, его Умник клещами выровнял, да снова молотком… Мария вскрикнула, забилась, застонала… Малышу показалось, что она умирает, а потом увидел, что это она от удовольствия…

– Проспишь! – сказала Инга, стаскивая с Малыша плед. – Сам говорил – на новом месте с этим строго.

Малыш явился вовремя. Умник и Старик пришли раньше, успели переговорить со сменщиками, Малыш самый конец разговора застал. Снова что-то про превышение уровня стимуляции на двадцать процентов, про то, что к нулевому показателю ИЛ Мария вернулась почти сразу после оргазма… Думали даже, что клиент заметит, но он…

– В общем, из Центра сказали, чтобы мы подняли уровень стимуляции на двадцать процентов, – сказал Дрон. – Мы тут уже в установках поправили…

– Мать твою, – пробормотал Старик.

– Дай гляну, – Умник выпихнул Дрона с кресла, посмотрел на пульт. – А то вы наваяете, блин…

Мария медленно снимала одежду с Риты. Решила сделать подарок Мартину. Он никогда не просил, но Мария угадала его желание, почувствовала. Сам бы он никогда не решился ей такое предложить, да и Марии была не слишком приятна мысль, что Мартин будет ласкать другую женщину. Но ведь… Она может сделать это для любимого, а значит, должна. Должна. Он видит, как Мария борется с собой, понимает, на какую жертву она идет ради него – и это, наверное, возбуждает его еще больше.

– Вот ведь… – Умник налил себе из термоса кофе. – Как-то Мария нестабильна. Смотри, как график индекса плавает. Чуть приподнимется вверх и сразу назад, к линии разрешенного минимума. А с обследованием велено не лезть. Мы ей мозги не поплавим?

Старик не ответил.

– А что, мозги могут поломаться? – спросил Малыш.

– Мозги – штука такая, что всегда могут сломаться. Слишком много в них шариков, чуть что не так – и привет, – ответил Умник. – Я и сам, без чипа в мозгу, иногда сомневаюсь – все вокруг настоящее или я уже в коме…

– Курить нужно меньше, – посоветовал Старик.

Мария проводила Мартина до входа. Рита ушла раньше, отработала свое, приняла душ и ушла. На пороге Мария сунула ей сотню, Рита поблагодарила и сказала, что если еще нужно, то она всегда… только позвони…

«Она ненастоящая», – подумала Мария.

– Спасибо, – сказал Мартин, прощаясь. – Я знаю, что ты… И я тебе благодарен…

Мария заплакала, Мартин осторожно вытер ей слезы и ушел.

– Сука, – прошептала Мария, опустившись на стул возле входной двери. – Как же вы меня задрали…

– А я бы ее в таком настроении к клиентам не пустил, – сказал Малыш.

– В смысле? – повернулся к нему вместе с креслом Умник.

– Если бы она на панели работала, я бы ее в таком настроении к клиенту не отправлял. Дня на три дал бы ей отпуск.

– Отпуск? – переспросил Умник. – Какой, к чертям, отпуск? У нее на сегодня восемь клиентов. Восемь! Знаешь, какие это деньги? Деньжищи! Ты таких даже не видел, не то что в руках держал.