Варианты без выбора

Часов, как потомственный моряк, переносил качку спокойнее. Забравшись на крышу кормовой башни, он осматривал в бинокль панораму. Следом за "Ворошиловым" шел однотипный "Молотов", в кильватере которого двигался "Красный Кавказ" - вся тройка новейших крейсеров имела на вооружении дальнобойные пушки калибром в 180 миллиметров. Правее колонны крейсеров резал волну форштевнем линкор "Парижская Коммуна", а по левому борту обильно коптили небо неуклюжие транспорты с главными силами десанта. Между тем далеко впереди показались из-за горизонта слабые дымки неизвестных кораблей.

Над палубой ударила оглушительная сирена, мелодично звякнули колокольные дроби, забегали краснофлотцы. Башня под ногами Лехи вздрогнула, чуть не сбросив старшего лейтенанта, и развернулась. Длинные орудийные стволы медленно поползли вверх, застыв под углом к палубе градусов примерно в сорок-сорок пять.

- Эй, танкист, так твою разперетак! - изобретательно заорал снизу лейтенант-артиллерист.- Дуй в укрытие, здесь сейчас шумно станет.

В укрытие Часов, естественно не пошел, а поднялся на задний мостик, где собрались младшие командиры крейсера и стрелкового батальона. Молодой моряк снисходительно втолковывал армейцам:

- На перехват нашему конвою турки двинули свой флот. Сейчас мы эти корыта кончать будем.

- "Гёбен" идет? - возбужденно спросил Леха.

- Он самый,- кивнул моряк.- Только турки его как-то по-другому назвали, на свой манер.

По рассказам отца Часов знал ту давнюю историю. В конце четырнадцатого года англичане пропустили в Дарданеллы германский линейный крейсер "Гебен" и легкий крейсер "Бреслау", чтобы те создали в Черном море противовес сильной русской эскадре и не подпустили наших к Проливам. Под конец первой мировой войны "Бреслау" затонул, подорвавшись на плавучей мине, а линейный крейсер остался в Турции, переименованный в "Султан Селим Явуз", что означало в переводе "Султан Селим Грозный". И вот сейчас он готовился дать бой Красному Флоту.

Средняя из трех пушек носовой башни с ужасающим грохотом выбросила огромный столб огня, который расплылся густым облаком дыма. Последовала пауза, затем прогремел залп всех девяти орудий. Артиллерия развила бешенный темп стрельбы - не меньше трех-четырех залпов в минуту. Снаряды ложились где-то за горизонтом, и слабенький полевой бинокль Часова не позволял разглядеть результаты канонады. Ответных разрывов тоже не было видно.

- Чего ж линкор не стреляет? - удивился Ладейкин.

- Далековато для старичка,- объяснил моряк,- На "Паркоммуне" пушки доисторические, хоть и большого калибра. Наши семидюймовки бьют почти вдвое дальше.

Как бы отреагировав на их критические замечания, заворчали огромные башни линкора. С мачты донесся крик наблюдателя: "Гёбен" горит!" Все, кто был на палубе, в один голос завопили: "Ура!"

Потом вдруг ринулись вперед эсминцы и тральщики, но далеко не ушли, а принялись ходить кругами километрах в пяти от эскадры, и вокруг них лениво вздымались целые горы всклокоченной взрывами воды. Танкисты и пехотинцы сгоряча решили, что малыши попали под вражеский обстрел, и это рвутся турецкие снаряды, но моряки успокоили:

- Это они глубинными бомбами молотят. Не иначе, подлодки пытались атаковать конвой.

Примерно через четверть часа пришло сообщение, что лодка уничтожена, после чего эскадра, прибавив обороты, двинулась на сближение с противником. Потерявший ход "Султан Явуз Селим" горел очень эффектно, и "Парижская Коммуна" за десять минут добила его залпами со средней дистанции. А на горизонте уже проступил смутный силуэт горного хребта Истранджа.

Началась фронтовая рутина. Орудия били по береговым позициям, а тем временем тральщики утюжили дорожку через минные поля. К вечеру транспорты высадили на берег стрелковую дивизию и бригаду морской пехоты, усиленную батальоном легких танков. Уже за полночь крейсера подошли к дощатому причалу в крошечном портовом городке с трудно произносимым названием, измученная качкой пехота в радостном остервенении устремилась на сушу, а танкисты еще долго возились, разгружая свои пятидесятитонные машины.

Утром после получасовой артподготовки десантный корпус прорвал поспешно организованную оборону, отбросив к югу остатки разгромленной турецкой дивизии. На плечах отступающих бригада тяжелых танков форсировала обмелевшую речушку Риза и ворвалась в селение Решадие.

До Стамбула оставалось два десятка километров.

5.

Документ №6

Советско-турецкий Договор о мире и дружбе

Правительства Союза Советских Социалистических Республик и Турецкой Республики,

Движимые желанием восстановить состояние мира, традиционно существовавшего между их Странами, и прекратить состояние войны,

Решили осуществить указанное намерение посредством заключения настоящего Договора...

Статья 2

Состояние войны между Сторонами считается прекращенным с 14.00 по московскому времени 25 мая 1941 года.

Статья 5