Вариант Пата

"Кто мог предположить, - горько подумал Крон, - что и такой крест придётся нести коммуникатору?"

Он хотел незаметно пройти мимо, но его заметили.

- Ба! Гелюций! Крон! - воскликнул Срест, приподнимаясь на локте. Благодетель империи!

Он протянул руку в приветствии.

- Присоединяйтесь к нам! - крикнул он, но не смог сохранить равновесие и упал лицом прямо на расставленные перед ним закуски.

Крон остановился.

- Приятного времяпрепровождения! Спасибо, но не могу. И так опаздываю на омовение Тагулы.

- К-как? - встрепенулся Бурстий. - Ч-что? Уже п-п-пора?

Крон улыбнулся и развёл руками.

- Б-б-баст-турнак! - выругался заика Бурстий. - Я с-совсем з-забыл. Об-божди. По-йдём вместе. С-с-сейчас допью, и п-п-пойдём.

И он принялся шумно хлебать из чаши. Срест с урчанием поворочался в закусках и с трудом сел. Лицо его было перепачкано горичным соусом, под левым глазом прилипла раздавленная лепешка, а ко лбу - листок зелени. Он попытался встать, но у него ничего не получилось.

- Эй, кто там! - гаркнул он. - Поднимите меня!

Пока к нему бежали рабы, Алоза ухватился за его плечо, рывком встал и снова завалил Среста. С минуту Алоза стоял пошатываясь, словно утверждаясь на ногах, - худой, высокий, жилистый, в короткой тунике, и, нагнув голову, недобрым, мутным взглядом смотрел в сторону Крона. При этом его нижняя губа всё сильнее оттопыривалась на опухшем лице. Наконец его шатнуло вперёд, он крепко, как за опору, ухватился обеими руками за рукоять меча и зашагал к Крону. Но шёл Алоза не к нему. Он прошагал мимо и остановился возле Атрана, вперив в него неподвижный взгляд из-под спутанных, жирных, выцветших до цвета соломы волос.

- Твой раб? - спросил он.

Крон промолчал. Атран стоял перед Алозой, держа перед собой за ножны меч сенатора, и смотрел на претора открытым взглядом.

- Наслышан... - процедил Алоза и принялся обходить Атрана, словно желая осмотреть его со всех сторон.

Атран медленно поворачивался вслед за ним.

- Хорош... - Оттопыренная губа Алозы свесилась ещё ниже. - Без ошейника и нагл, словно вольноотпущенник первого дня.

- Я надеюсь, сенатор, - спросил он, по-прежнему глядя на Атрана, - ты не будешь на меня в претензии, если я его когда-нибудь зарублю?

- Боюсь, что это тебе не удастся, - усмехнулся Крон. - Он владеет мечом не хуже тебя.

- Кто - раб? - Алоза от изумления протрезвел. - Раб поднимает меч на гражданина Пата?

- Стоит ему только захотеть, - ответил Крон, - и я дам ему вольную по первому его требованию. Каким угодно числом.

Алоза потерял дар речи.

Тем временем четверо рабов поставили на ноги огромную тушу Среста.

- Прочь! - зычно гаркнул Срест.

Одним движением плеч он разметал рабов, державших его под руки, и тут же плашмя рухнул вперёд, подмяв под себя тщедушного Бурстия.

- Вот незадача! - хохотнул он, проползая по Бурстию подобно дорожностроительному комбайну. - Голова вроде бы светлая, а ноги не держат!

"И почему они так много пьют?" - в который раз с тоской подумал Крон.

- К сожалению, меня ждут, и я уже опаздываю, - он поднял руку, прощаясь. - До встречи в термах!

Крон кивнул Атрану и зашагал по тропинке к термам.

- Советую твоему рабу не попадаться на моём пути! - прорычал вслед Алоза, но Крон только усмехнулся.

Тропинка вильнула в сторону, за кусты и вывела на мощёную аллею.

- Это правда, Гелюций? - спросил вдруг Атран.

Крон вздрогнул от такого обращения, но быстро подавил в себе желание одёрнуть раба, не назвавшего его господином.

- Что - правда?

- Что я могу получить волю, когда захочу?

Крон спрятал улыбку.

- А ты можешь привести примеры, когда мои слова расходились с делом? - спросил он.

- Да.

От неожиданности Крон остановился.

- Когда же это?

- Когда вы обещали наказать меня прутьями.

Крон хмыкнул и снова зашагал по аллее.

"А ты хотел бы, чтобы я это своё обещание претворил в жизнь?" - чуть было не спросил он, но сдержался.

- Не путай, пожалуйста, мои желания с чужими, - сказал он. - Если я дал слово исполнить чужую просьбу, то я его сдержу, чего бы мне это ни стоило.

- Значит, я могу получить волю хоть сейчас?

- Значит, можешь.

Некоторое время они шли молча.

- Мой господин, - вдруг с жаром и мольбой проговорил Атран, и Крона покоробило теперь уже такое обращение. - Я знаю, ты добр и великодушен. Исполни ещё одну мою просьбу. Отпусти со мной Калецию.

Губы раба дрожали.

- Нет, - отрезал Крон.

- Мой господин, - продолжал просить Атран, - ты богат, и тебе это ничего не будет стоить. Ведь дал ты вольную Дискарне, хоть она и доносила на тебя. Отпусти со мной Калецию.

Кровь бросилась в лицо сенатору. За все годы рабства это была первая просьба Атрана. И Крон ощутил, в какую глубочайшую яму унижения шагнул этот гордый и независимый, несмотря на своё положение, человек. Человек, умевший даже слова "мой господин" произносить с достоинством.