Вариант «Омега». «Тегеран — 43»

Политику Вашингтона предопределяло в конечном счёте стремление к установлению господства США над миром (Pax Americhana), тогда как забота правящих кругов Англии состояла прежде всего в том, чтобы сохранить позиции британской мировой империи. Уже тут серьёзно расходились их интересы. Но в то время обе эти державы видели главное препятствие к достижению своих целей в политике гитлеровской Германии и милитаристской Японии. Они считали, что лишь устранив этих опасных соперников, смогут закрепить и расширить сферу своего влияния. Иными словами, Англия и США — и после того, как со вступлением Советского Союза в войну, она приняла антифашистский характер — преследовали в этом конфликте свои корыстные цели.

Вместе с тем западные державы, входившие в антифашистскую коалицию, ставили и другую, первостепенную с их точки зрения, задачу. Они стремились в ходе затяжной войны всячески ослабить Советское государство, а по возможности вообще добиться его ликвидации. Именно к этому была направлена их предвоенная политика возрождения германского милитаризма и поощрения гитлеровских амбиций. Этим же объяснялись и бесконечные оттяжки с открытием второго фронта в Европе.

Двойственность политики англо-американцев была очевидной. С одной стороны, Англия и США стремились руками Советского Союза ослабить своих главных конкурентов — Германию и Японию, а с другой — не оставляли надежды, что гитлеровской Германии, возможно, с помощью Японии удастся задушить первое социалистическое Советское государство, что открыло бы путь для восстановления безраздельного господства капитализма на земном шаре.

Разумеется, в разгар войны официальные руководящие деятели Англии и Соединённых Штатов не осмеливались открыто высказывать свои сокровенные чаяния. Ибо тогда в их же странах общественное мнение было самым решительным образом настроено в пользу активного сотрудничества с Советским Союзом. Правительства Англии и США не могли не считаться с широким движением английского и американского народов за эффективный военный союз с СССР, за решительные совместные действия против общего врага.

Сложившаяся в годы войны антифашистская коалиция сыграла большую историческую роль в деле разгрома гитлеровской Германии и милитаристской Японии. Она явилась практическим подтверждением ленинской идеи о возможности сосуществования и даже сотрудничества государств с различными социально-экономическими системами. Участие в этой коалиции Советского Союза, последовательно проводившего политику мира, выступавшего за дружбу народов и их право на самостоятельное решение своей судьбы, придало новые силы всем, кто боролся за свободу и независимость. С особой силой значение антигитлеровской коалиции подтвердили решения, принятые в Тегеране.

В этой книге значительное место отводится Сталину как одному из главных участников Большой тройки, руководителю советской делегации на Тегеранской конференции. Но пусть читатели не усматривают в этом попытку дать какую-то оценку роли Сталина вообще. Ничего похожего автор не имел, да и не мог иметь в виду, тем более, что рассматривается весьма ограниченный отрезок времени — Тегеранская конференция продолжалась всего 4 дня. Не имел автор в виду и давать всестороннюю характеристику участников этой встречи или рисовать их политические портреты. Эта книга — не историческое исследование. Она не претендует и на то, чтобы дать исчерпывающий анализ Тегеранской конференции и вопросов, на ней обсуждавшихся. Скорее её следует рассматривать как воспоминания очевидца тех знаменательных событий, выполнявшего к тому же весьма скромную работу переводчика.

Глава первая

Из Москвы в Баку

Переписка между Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем об их встрече велась на протяжении длительного времени. Все трое признавали необходимость и важность личной встречи. К тому времени, о котором идёт речь, то есть к осени 1943 года, в ходе войны против гитлеровской Германии наметился явный поворот в пользу союзников. По-этому уже не только военные, но и политические соображения диктовали настоятельную необходимость встречи трёх лидеров антигитлеровской коалиции. Надо было обсудить и согласовать дальнейшие совместные действия для ускорения победы над общим врагом, обменяться мнениями относительно послевоенного устройства.

В общем, все были за такую встречу. Однако серьёзные трудности представлял вопрос о том, где она должна произойти. Сталин предпочитал провести конференцию поближе к советской территории. Он ссылался на то, что активные военные операции на советско-германском фронте не позволяют ему, как верховному главнокомандующему, надолго отлучаться из Москвы. Это был, конечно, веский аргумент. Рузвельт, в свою очередь, ссылался на американскую конституцию, не позволявшую ему, как президенту, длительное время отсутствовать в Вашингтоне. Скорее всего тут, однако, играли роль соображения престижа. Зато Черчилль, до того уже побывавший в Москве, изъявил готовность встретиться в любом месте.