Вариант "Омега" (=Операция "Викинг")

Маггиль был непревзойденным мастером по организации подобных операций. В успехе он не сомневался, все было продумано до мельчайших деталей. А полковник абвера Георг фон Шлоссер спасовал, убрался в Берлин. Маггиль всегда знал, что слюнявая интеллигенция не может серьезно работать. Нет, мозги у них варят неплохо, только слабохарактерность и сентиментальность в решающий момент обязательно скажутся. Шлоссер — кадровый разведчик — из-за девчонки уступил службе безопасности главный результат операции, плоды своего труда. Конечно, барон еще немного струсил: ехать без охраны семьдесят километров, для этого надо иметь мужской характер.

Скорин смотрел на серую пустынную дорогу, дремал и еле сдерживал нервную зевоту. Когда он боялся, его всегда начинало клонить ко сну. Умирать никогда не хочется, а особенно сейчас, в самом конце операции. От него уже ничего не зависит, остается лишь ждать. Теперь уже не долго, каких-нибудь пятнадцать — двадцать минут. Чтобы отвлечься, Скорин стал вспоминать последнюю встречу с Костей. Как передавал Косте на связь гестаповца Хоннимана. Им предстояло провести вместе серьезную операцию.

Скорин достал сигареты и закурил.

— Господин гауптштурмфюрер не разрешает курить в машине, — еле шевеля губами, сказал шофер.

Скорин не ответил и, опустив боковое стекло, стряхнул пепел за окно. Впереди с проселочной дороги на шоссе выехали два мотоциклиста-эсэсовца Они остановили машину и с почтением, адресованным больше к машине, чем к пассажирам, попросили предъявить документы. Скорин оглянулся, но Маггиль молчал, тогда разведчик протянул свое офицерское удостоверение. Сверив фотографию с оригиналом, эсэсовец сказал:

— Разрешение на выезд из Таллинна?

— Отойди с дороги, болван! — рявкнул Маггиль.

Скорин через открытую дверцу взглянул на разбитые кирзовые сапоги эсэсовца, выскочил и, петляя, бросился бежать по полю.

— Бей гада, Петро! — крикнул эсэсовец и дал по Скорину автоматную очередь. Скорин упал.

Услышав русскую речь, шофер, не ожидая команды, включил скорость, и тяжелая машина сбила стоящий на пути мотоцикл. Пули прошили боковое стекло, Маггиль сполз между сидений. Водитель свернул на проселочную дорогу и помчался на соединение с идущими по параллельному шоссе бронетранспортерами.

Ночью к особняку подкатила закрытая машина, и из нее вышел одетый в гестаповскую форму Костя. На ходу вкладывая в правую перчатку свинчатку, он решительно зашагал по центральной аллее сада. Одноногий фельдфебель вынырнул из темноты и преградил дорогу.

— Пароль.

— Срочная шифровка для господина гауптштурмфюрера, — не останавливаясь, сказал Костя.

— Ждите, я вызову… — но договорить фельдфебель не успел, Костя ударил его по голове и столкнул осевшее тело в кусты.

Из машины выскочили люди и рассыпались вокруг дома. Темные фигуры бесшумно пронесли садовую лестницу, Костя первым взбежал по ступенькам. Перепрыгнув через подоконник, он оказался в библиотеке. За ним — остальные. Костя не мог открыть дверь и тихо чертыхнулся.

— Пусти. — Вынырнувший из темноты Зверев оттеснил Костю и стал возиться с замком. — Мудрит начальство. Могли легко взять фашиста на шоссе.

— Перестань бубнить, — сказал Костя, но Зверев скрежетал железом и не унимался:

— На шоссе в руках имели. Нет, отпусти и снова хватай.

Дверь распахнулась, каждый занялся своим делом.

Двое спустились вниз, оглушили и связали охранника, один, перерезав телефонные провода, закладывал под парадную дверь мину. Костя с напарником, отжав замок, вошли в темную, приторно душную комнату. Разведчику были чужды эффекты, он просто схватил сонного Маггиля в охапку и швырнул в угол комнаты, завладел лежащим под подушкой парабеллумом и обратился к Звереву:

— Зажги свет, летчик.

Маггиль видел только черную дырку пистолетного ствола. Гауптштурмфюрер поднялся с четверенек, прислонился к стене и стоял смирно, поддерживая локтем подштанники. Тихо пискнув, женщина на постели натянула одеяло на голову. Костя обыскал одежду гестаповца, забрал документы:

— Одевайся.

Как только Маггиль был одет, Костя вынул из кармана наручники, подозвал молча стоявшего у дверей Зверева, захлопнул один браслет на его руке, другой — на руке гауптштурмфюрера.

— В машину. — Костя вернулся к кровати и сдернул одеяло.

— Сесть! Смотри на меня. — Он взглянул в круглые глаза женщины. Если до утра выйдешь, повешу в центре города. Ясно?

Женщина, потянув на себя одеяло, кивнула.

— Не слышу. Ясно?

— Ясно, — прошептала женщина и зажмурилась.

Через несколько минут лакированный «хорх» выехал на шоссе и, мощно урча, помчал гауптштурмфюрера в сторону партизанского соединения.

— Меня расстреляют?

— А как же? Конечно, расстреляют. — Вздохнув, майор Симаков взглянул на Маггиля, добавил: — Таково мое мнение, гауптштурмфюрер.

— Я военнопленный! — Маггиль хотел встать, но лишь неловко поерзал на стуле. — Если мне не гарантирована жизнь, я не буду давать показания.