Вариант "Омега" (=Операция "Викинг")

— Капитан, — она удержала его руку, — вы так любите невесту, что забыли мое имя?

— Лота Фишбах. — Скорин поклонился. — Я так обрадовался, что начал заикаться, фрейлейн Лота. Хотите, я подвезу вас? Доставьте мне удовольствие. Пожалуйста.

Девушка на секунду задумалась, затем, тряхнув золотыми кудрями, решительно шагнула к машине.

— А почему бы и нет? — вызывающе спросила она, усаживаясь и захлопывая дверцу. — И пусть этот вылощенный барон думает, что хочет. У меня свободный день. Я желаю прокатиться. Верно, капитан?

— Женщина всегда говорит верно. — Скорин включил мотор. — Куда прикажете?

— Вперед, капитан! Главное — не сворачивать, ехать все время вперед!

— Самое лучшее направление. Счастливы люди, которые умеют двигаться только вперед.

— Думаете? — Девушка притихла, покосилась на Скорина и спросила: — У меня не будет неприятностей? Вперед — хорошо, но господин майор говорил, что я никогда не должна забывать…

Скорин сбавил ход.

— Остановимся? — Скорин не сомневался, что Лота получила подробные инструкции о поведении, но, соблюдая правила игры, посоветовал: — Вы можете позвонить, спросить разрешения.

— Что я, гимназистка?

— Смотрите, фрейлейн, я счастлив побыть с вами, но если господин майор предупреждал вас…

— Предупреждал! — Девушка капризно надула губы. — А о чем он не предупреждал? Если во всем слушаться барона, можно умереть с тоски. Все нельзя, все секретно. Фу! Словно я могу запомнить хотя бы одно слово, когда печатаю под его диктовку!

— Фрейлейн Лота, — Скорин осуждающе покачал головой, — начальство не осуждают и не обсуждают. Вы можете звонить или не звонить, но не надо говорить со мной об указаниях барона Шлоссера. Тем более со мной, — многозначительно закончил он, остановил машину у аптеки. — Вы позвоните?

— И не подумаю. — Девушка кокетливо прищурилась. — Не разыгрывайте уставного сухаря, капитан. Вам не идет. И почему это именно с вами, — она сняла с его рукава воображаемую пылинку, — я не должна говорить о бароне?

Скорин пожал плечами, достал пачку сигарет.

— Я не вашего ведомства. Народная мудрость гласит: чем меньше знаешь, тем дольше живешь. Курите, пожалуйста.

— Спасибо. — Она аккуратно вынула сигарету. — Барон тоже вечно повторяет пословицы.

— Так мы едем? — спросил Скорин.

— Конечно.

— А майор?..

— Барон? — Девушка рассмеялась. — Не смешите меня, капитан. Мне кажется, что барон еще не заметил, что я другого пола.

— Я заметил. — Скорин поклонился.

— О, да! — Лота пренебрежительно махнула рукой. — Вы тоже ненормальный. Ваша невеста, капитан…

— Лота… — перебил Скорин. — Прошу вас, фрейлейн Лота, давайте поговорим о другом. Например, почему вы не удивились, увидев меня в машине?

— Я еще вчера узнала, что вы взяли напрокат машину. Ищете невесту. Господин майор с большим уважением отозвался о вашей преданности.

Скорин не ответил. Знает ли эта арийка с бронзовыми волосами, с золотистым пушком на точеной шее, что ее соотечественники сжигают людей? Живыми закапывают в землю. Расстреливают и вешают стариков и детей. Скорина охватил озноб, на теле выступила испарина. Он посмотрел на дорогу. Зачем беспокоиться и волноваться, если выбора все равно нет? Он должен пройти до конца, и каждый в этой борьбе дойдет до конца. Иного пути нет. Стало холодно и спокойно.

Скорин чувствовал, что Лота наблюдает за ним. Какая роль отведена ей в игре Шлоссера? Девушка соврала, когда сказала, что Шлоссер не обращает на нее внимания. Сейчас она вспоминает все, что наговорила, проверяет себя. Считает себя очень умной и хитрой.

Он вспомнил полутемный тихий кабинет управления, майора Симакова. Майор прав — путь к Шлоссеру только один, и лучшего не будет. Надо кончать самодеятельность, принимать вариант майора, вариант «Зет». Что же, барон, ты используешь против меня женщину? Посмотрим, чьим союзником она окажется. Скорин повернул машину в сторону конспиративной квартиры. Сейчас хозяина нет дома, но высокого худого офицера могут увидеть соседи… Тем лучше, черт возьми!

— А вы не очень любезный кавалер, — сказала Лота. — Мне скучно.

— Вы знаете, Лота, я все не решался попросить вас… — Скорин свернул на улицу Олеви, где находилась квартира, остановил машину у маленького кафе по соседству. — Выпьем по чашке кофе, возможно, я решусь и попрошу вас об одном одолжении.

— Вы, интриган, Пауль. Надеюсь, вас можно называть по имени? Девушка вышла из машины. Скорин взял ее под руку, распахнул дверь кафе.

Кафе — четыре столика и стойка. За стойкой полная хозяйка в белоснежном фартуке. За одним из столиков двое пожилых мужчин в матросских робах и в высоких резиновых сапогах. Видимо, немцы заходили в кафе редко, так как хозяйка удивленно подняла брови, но тут же вышла из-за стойки и церемонно поклонилась.

— Где мы сядем? — спросил Скорин.

Лота оглянулась, брезгливо поморщилась.

— А здесь чисто, Пауль?

— О да! Эстонцы очень чистоплотный народ, — ответил Скорин, снял фуражку и подал девушке стул. — Прошу.