Вариант "Омега" (Операция "Викинг")

Фрегатен-капитан Целлариус понимал, что Шлоссер прав, - серьезная дезинформация может быть передана только со ссылкой на очень солидный источник. Такового у русского разведчика пока нет. Необходимо принять срочные меры. И Целлариус вновь вылетел в Берлин...

Адмирал одобрил кандидатуру, предложенную Шлоссером, - полковник генштаба Редлих имеет доступ к секретнейшей информации и не имеет серьезных покровителей. Последний фактор играет решающую роль. Через два дня Целлариус и несколько растерянный внезапной и не очень обоснованной командировкой полковник Редлих прилетели в Таллинн. Прямо с аэродрома они приехали в абверштелле, где их ждал Шлоссер.

После традиционных приветствий, рюмок коньяка и расспросов о здоровье семьи простодушный полковник, расчувствовавшись, выложил на стол объемистую пачку семейных фотографий. Шлоссер вежливо кивал, выслушивая пояснения к многочисленным снимкам. Слава богу, Редлих был крайне болтлив, барону не приходилось напрягаться, чтобы поддерживать разговор. Наконец дошли до последней, видимо, самой дорогой полковнику фотографии: две девочки лет пяти-шести, в центре мальчик постарше, держащий их за руки.

- Очаровательно! - облегченно вздохнул Шлоссер.

- Вы понимаете, барон, как мне не хотелось их оставлять. Редлих, толстый, рыжий, военный мундир сидел на нем мешковато, любовно посмотрев на фото, спрятал его в бумажник.

Целлариус сидел на диване и с легкой улыбкой следил за Шлоссером и Редлихом.

- Клянусь, барон, я так и не понял, зачем меня послали в Таллинн, - беспечно болтал Редлих, глядя на Шлоссера наивными голубыми глазами. - Я специалист по Японии, кабинетный червь. Фрегатен-капитан, - легкий поклон в сторону Целлариуса, - был очень любезен и обещал помочь с гостиницей. Не поверите, но я летел впервые. Незабываемые впечатления.

- Таллинн - прекрасный город, - сказал Шлоссер.

- Конечно. Отдохните, полковник, - поддержал разговор Целлариус. - Я забронирую вам в гостинице отличный номер...

- Зачем, Александр? - запротестовал Шлоссер. - У меня в Таллинне есть знакомая - очаровательная вдова. Она со своим приятелем занимает целый особняк. Прислуга, домашние обеды и... очаровательная хозяйка.

Мужчины рассмеялись.

Прелестно! Я буду вам очень обязан, барон. Признаться, не люблю гостиниц.

События разворачивались по точно намеченному плану. Вечером, в ожидании ужина, Лота знакомила гостя с предками покойного "мужа".

Она переходила от портрета к портрету. Редлих держал хозяйку под руку, вежливо кивал, больше внимания уделял "очаровательной вдове", чем предкам ее покойного мужа.

Стол поблескивал хрусталем и старинным фарфором, который был специально доставлен из квартиры барона. Шлоссер и Скорин, стоя у горящего камина, тихо беседовали.

- Да поверьте вы наконец капитан, - говорил Шлоссер, - это самый что ни на есть настоящий полковник генштаба. Специалист по Востоку.

- При чем тут Восток? - спросил Скорин.

- Значения не имеет. Кажется, Редлих научная величина и все прочее. Его должны знать в Москве. В гестапо есть данные, что он не симпатизирует фюреру. Он многое знает. Это находка для вас.

- Которую мне подсовывает абвер,- добавил Скорин.

- Таковы условия игры.

- Посмотрим.

Закончив "экскурсию", Лота хлопнула в ладоши.

- Господа, прошу к столу!

Было время ужина, но полковник не ел целый день, и ради гостя Шлоссер распорядился приготовить обед. Скорин обратил внимание, что сегодня обед был выдержан в истинно немецком стиле. На столе не было ни водки, ни коньяка - их пили до обеда, зато пиво, которое Шлоссер не выносил, подали в неограниченном количестве. Видимо, Шлоссер хорошо знал вкусы гостя: Редлих был в восторге и от пива, и от рыбных и мясных салатов. Когда же подали наваристый острый бульон из бычьих хвостов, на лице полковника появилась мечтательная улыбка. Шлоссер не курил, как обычно, ведь немцы должны относиться к еде с благоговением. Ел барон мало, вел тихую неторопливую беседу, вообще походил на благовоспитанного мальчика, стоически выдерживающего скучную церковную службу.

Может быть, Редлих действительно полковник генштаба? Для Скорина к обеду подавали хлеб, сегодня хлеба не было, значит, Шлоссер не хочет, чтобы гость обратил внимание на русские вкусы Пауля Кригера.

Наконец встали из-за стола и перешли в библиотеку, где мужчинам подали кофе и коньяк. Редлих рассыпался в комплиментах, но очень быстро, ловко руководимый опытной рукой Шлоссера, оставил пустую болтовню и заговорил о работе. Шлоссер следил, чтобы рюмка гостя не пустовала. Полковник пил и болтал, явно пытаясь своей откровенностью выразить хозяевам свое полное доверие, тем самым отблагодарив их за гостеприимство.

Через час силы оставили его, он не мог уже ни пить, ни болтать и был передан на попечение слугам. Тяжело отдуваясь, Редлих поднялся по скрипучей лестнице. Рыжий слуга поддерживал его, направляя его движения.

Через минуту Редлих уже надрывно храпел.

Скорин и Шлоссер еще сидели за столом. Лота отошла к открытому окну.

- Действительно, болтун, - сказал Скорин. - Либо блестящий актер.