Вариант Юг

В этот день, основная работа легла на плечи нашей молодежи. Их эшелон опережал нас на несколько часов и встретился с красными у Северо-Донецкого полустанка. А когда мы все же догнали их и начали высадку из вагонов, то слышали только крики «Ура!» доносившиеся впереди по ходу движения и сильную пальбу из винтовок. Здесь против нас стояли основные силы Лейб-Гвардии Атаманского полка во главе, что интересно, с герцогом Лейхтенбергским, который еще в самом начале боя объявил нейтралитет казаков. Все бы ничего, но помимо бравых атаманцев станцию обороняли красногвардейцы, и вот с ними-то пришлось повозиться, так как отступать они не хотели.

Впрочем, уже в темноте отряд Грекова совершил очередной ночной марш и ударил противнику в тыл. Наши партизаны его поддержали и перешли в атаку, а то самое «Ура!», которое к нам донеслось, было ее началом. Потери наши незначительны, но красная артбатарея повредила паровоз головного эшелона и разбила несколько вагонов. Это не беда. Паровоз достанем новый и вагонов на станциях еще много. Главная наша ценность - храбрые и стойкие в бою люди. И чем больше в живых их останется, тем больше бойцов перейдет в следующие наступления на большевиков.

Утром 17-го января мы собирались нанести решительный удар по Каменской. Но получившие подкрепления из воронежских красногвардейцев большевики в сумерках сами перешли в наступление. Взятый конниками Грекова пленник докладывал, что против нас идет полторы тысячи штыков и две донские батареи. Нам плевать. Надоело бегать от одной станции к другой, ибо мы начинаем уставать и выдыхаться. А потому готовы встретить красных со всем нашим радушием, остановить врага, а затем на его плечах ворваться в так необходимый нам населенный пункт.

Начинается бой. Перед Северо-Донецким полустанком появляются густые цепи вражеских пехотинцев, а по правому флангу, в районе недалекой речушки, были замечены артиллерийские упряжки. Наша офицерская полурота лежит вдоль всего железнодорожного полотна, команды нам не нужны, и что делать каждый знает очень хорошо. Сначала подпустим большевиков поближе, отстреляем самых активных, и пулеметы нас поддержат. А как только противник запнется, иначе никак, он обязательно запнется, мы контратакуем. Единственная проблема - вражеские орудия. Но мы надеялись, что донские артиллеристы не будут слишком усердствовать, а их снаряды, как это уже не раз случалось, станут падать где-то в стороне. Однако появляется Чернецов, который эту ночь провел в Лихой. Есаул в перетянутом ремнями синем полушубке, жизнерадостный и розовощекий, неспешно прохаживается вдоль канавы, где мы загораем, и громко спрашивает:

- А что партизаны, сходим в атаку сразу, не дожидаясь пока красные в гости придут?

Ноги сами поднимают меня с промерзшей земли, а ладони пристегивают к винтовке штык. Слева и справа, тоже самое делают остальные бойцы нашего отряда. Молча, без криков и песен, быстрым шагом мы идем навстречу врагам. Наш напор силен и стремителен, мы уверены в своей правоте, и когда до красных оставалось метров тридцать, они останавливаются. Враги, словно стадо баранов, мнутся на месте, и тут, не сговариваясь, мы берем их на горло.

- Ур-ра-а-а! - разносится над полем наш рев, и отряд переходит на бег.

Красногвардейцы и немногочисленные спешенные казаки из революционеров разворачиваются и бегут к своим исходным позициям. Поздно, господа, вы опоздали. Я догоняю одного красногвардейца, широкоплечего парня в бекеше с сорванными погонами, не иначе снятой с офицера, и вонзаю ему в спину штык. На миг замираю и выдергиваю штык на себя. Вновь бегу, и снова ударяю в чужую спину. Это второй. А всего в то утро, на свой счет я мог записать четверых. Да только никто не вел учет смертям в те дни. Одним убитым врагом больше, одним меньше, это не важно. Для нас главное станции и железная дорога.

На плечах красногвардейцев отряд входит в Каменскую, гонит врага перед собой и наступает на станцию Глубокая, куда отходят основные вражеские силы. Отряд Грекова в это время захватывает орудийные батареи, которые большевики так и не успели развернуть, доставляет их к эшелону и присоединяется к нам. Затем отряды переходят по льду Северский Донец, совершают стремительный рывок на север и выбивают растерянных революционеров из станицы Глубокой. Одержана полная победа. Приказ атамана Каледина выполнен и первоначальные цели похода достигнуты.

Остаток дня мы стояли в Глубокой и готовились к обороне. Однако в ночь, по непонятной для нас причине, отступили и вернулись в Каменскую. Наши эшелоны уже с полудня стояли на станции, а мы собираемся в зале железнодорожного вокзала. Усталость дает о себе знать. Наша полурота разбредается, кто куда, и люди небольшими группами располагаются на ночлег. Мы сидим втроем, Мишка, Демушкин и я, три казака на отдыхе, хоть картину рисуй. На пол скинуты запасные шинели из эшелона, нам тепло и потихоньку клонит в сон. Но пока мы все еще бодрствовали и расспрашивали знакомого паренька из 1-го взвода о том, что здесь происходило.