Вариант Юг (СИ)

Надо сказать, что представителей еврейского народа, который при царском режиме подвергался гонениям и погромам черносотенцев, среди анархистов Гуляй-Поля хватало. Как правило, это были достойные люди и пламенные революционеры, многие из которых прошли через тюрьмы и ссылки. А Нестор Иванович Махно их ценил, уважал и продвигал. Поэтому никого не удивляло, что товарищ Лев Шнайдер, член партии анархо-коммунистов, был представителем Гуляйпольского Совета в Губернском Исполкоме Советов. Доктор Абрам Исакович Лось организовывал санитарные отряды и готовил лазареты. Товарищ Горелик устанавливал связи с еврейскими общинами местечек, окружающих Гуляй-Поле. Товарищ Абрам Шнайдер, старый друг Нестора Ивановича, возглавил гуляйпольскую артиллерию. А еврейская молодежь, по первому зову анархистов, стала записываться в вольные батальоны. Так что никаких претензий к евреям у Нестора Махно и его товарищей не было и быть не могло.

Однако среди еврейской общины произошел раскол. Бедняки, кому нечего терять, встали за анархистов и собирались сражаться. А вот богатеи, напуганные обещаниями самостийников вырезать кацапов и жидов, запаниковали. После чего владельцы лавок, гостиниц и мануфактурных предприятий, получив одобрение духовных лидеров, решили, что сопротивление бесполезно и даже опасно. Проще всего откупиться от немцев и самостийников. А затем они потребовали от своих соплеменников не участвовать в борьбе, сложить оружие и разойтись по домам. И мало того, что среди евреев споры, Боря Веретельник вышел на агитатора, который призывал народ встречать украинских националистов цветами, саботировать решения Гуляйпольского Совета и собирал деньги для поддержки украинских националистов. С этим известием он пришел к Нестору Ивановичу и выяснилось, что агитатор никто иной, как бывший фронтовик по фамилии Вульфович, который называл себя «максималистом».

Махно приказал арестовать Вульфовича и Боря Веретельник привлек к этому делу бойцов Андрея Ловчина. «Черные гвардейцы» приказ выполнили. Вульфович был задержан, отконвоирован в Гуляйпольский Совет и допрошен. Его даже бить не пришлось. Он сдал всех своих связных и сообщил, что подчинялся хозяину постоялого двора и отеля в Гуляй-Поле гражданину Альтгаузену.

Нестор Иванович завелся моментально. Этот самый Альтгаузен был родным дядей Наума Альтгаузена, который в свое время являлся провокатором царской охранки и предал Махно. Поэтому Нестор Иванович покосился на Ловчина и Веретельника, а потом бросил одно только слово:

- Арестовать!

Кого арестовать, понятно. Веретельник бросился выполнять приказ и снова с ним рядом оказался Ловчин. Вместе с «черными гвардейцами» они ворвались в отель Альтгаузена, но дорогу им заступили крепкие ребята из еврейской общины Гуляй-Поля. Хозяин отеля и пособник самостийников уже знал, что анархисты арестовали Вульфовича и позаботился о своем прикрытии. Он собирался бежать. Однако не успел и его охранники не смогли остановить «черных гвардейцев». Ловчин и Веретельник не сомневались и действовали, как привыкли, то есть жестко и ни с кем не церемонились. Моряки набросились на парней, избили их прикладами, кое-кому сломали пару ребер и проломили череп, а потом несколько раз выстрелили в воздух.

В итоге Альтгаузен, пожилой хитрый еврей, весьма влиятельный в Гуляй-Поле, был арестован. Его, как и Вульфовича, отправили в Гуляйпольский Совет и допросили. Дело к тому моменту получило широкую огласку, и Нестор Иванович записал в своем дневнике: «Сознавая, какую ненависть все это вызывает у нееврейского населения к еврейскому, я много труда и усилий положил на то, чтобы этого дела не раздувать, а ограничиться показаниями Альтгаузена. А потом сделал обширный доклад сходу крестьян и рабочих и просил его также не раздувать этого дела и не поощрять ненависть за этот акт, учиненный несколькими лицами, ко всему еврейскому обществу. Товарищи из Совета со мной согласились, доверяя мне... И граждане Вульфович и Альгаузен тут же были освобождены»…

Никакого наказания изменники и предатели не понесли. Как только их отпустили, они покинули Гуляй-Поле, а еврейские богатеи временно притихли, и формирование первого вольного батальона продолжилось. Еврейское население выставило роту бойцов из двухсот человек. А помимо того было сформировано еще пять из революционеров и местных жителей. Общая численность бойцов в батальоне быстро перевалила за тысячу штыков. Причем половина на лошадях. На вооружении револьверы, винтовки, шашки, гранаты, несколько пулеметов и даже пара орудий. Руководство батальоном принял Ревком, который в будущем планировалось расширить до Реввоенсовета. Боеприпасов и оружия сначала не хватало, но анархисты совершили налет на железную дорогу и разграбили военный эшелон. После чего эта проблема благополучно разрешилась. Оружия и боеприпасов в Гуляй-Поле стало столько, что было принято решение поделиться запасами с другими революционными общинами.