Вариант "И"

Первая атака проголодавшихся уже схлынула, так что мне без труда удалось усадить Наталью за столик и взять ей горячий кофе с пирожными — от более существенного она отказалась. Пока молодая женщина отогревалась и приходила в себя, я внимательно оглядывался, почувствовав себя на работе. Сейчас самое время было войти в контакт с кем-нибудь из перечисленных в моем списке людей и если не сразу взять интервью хоть у одного из них, то, во всяком случае, договориться о встрече в более пригодной для этого обстановке. Никого, однако, заметно не было; надо полагать, для президиума, по нашей старой традиции, оргкомитет организовал отдельный буфет. Можно было бы, конечно, попробовать прорваться туда, но не хотелось оставлять Наталью одну, и я продолжал рассматривать публику, пока взгляд мой не наткнулся на уже знакомый по фотографии облик. Я без труда опознал пышную шевелюру, хотя и, если приглядеться, начинавшую редеть, крупный породистый нос, не очень сочетавшийся с тонкими губами и острым подбородком. Бретонский, историк и в какой-то степени мастер политического прогноза. Что же, заказ мною уже получен, обстановка и без него заставляла торопиться, значит — надо брать его на абордаж…

Политический мыслитель оживленно разговаривал с тремя женщинами среднего возраста, но мне показалось, что делал он это скорее по обязанности, для поддержания имиджа дамского угодника, а не ради удовольствия. Профессор, подумал я, наверняка привык размышлять и беседовать в уютной обстановке кабинета или, еще лучше, гостиной с избранным обществом; так что здесь расшевелить его будет непросто. Однако… Тут же у меня созрел простенький план, и я наклонился к Наталье:

— Ну как — отогрелись немножко?

Она кивнула.

— Конечно. Большое спасибо…

— Как…— я на миг запнулся, — с мамой? Помощь нужна?

Она покачала головой:

— Нет. Там делают все, что нужно.

— Когда похороны?

— Завтра. В одиннадцать. На Востряковском. Вы придете?

Я еще не знал, смогу ли, и ответил неопределенно:

— Постараюсь.

И сразу же перешел к делу:

— Итак, вы работаете у меня, как и договаривались.

— Мне казалось, что мы еще…

— Подробности письмом. А сейчас посмотрите туда. Видите — три упитанные пчелки и между ними — майский роз, несколько уже привядший…

— Это длинный, с бабочкой?

— Попадание.

— По-моему, он старается от них отделаться — не обидно, но настойчиво.

— У вас снайперское зрение. Так вот, две секунды вам, чтобы почувствовать себя на работе.

— Тут, сейчас?

— Пора отрабатывать пирожные. Ваша задача: сделать так, чтобы он заговорил с вами и на несколько минут отложил мысль о возвращении в закрытый для простонародья буфет. Я не спрашиваю, сможете ли вы.

Сможете.

Наталья лишь дернула плечиком.

— Такую работу я выполняю только сдельно.

— Принято.

— Проторгуетесь, — предупредила она, уже вставая.

Мне нужно было, чтобы она его задержала и чтобы за выигранные несколько секунд я успел настроить пишущую аппаратуру, которая была при мне, еще не готовая к действию. Я вытащил из кармана бумажник, как бы подсчитывая мои ресурсы; на самом же деле я вставил новую кассету и переключил режим на ближний прием. Одновременно я наблюдал за действиями Наташи.

Она пересекала буфетный зал, помахивая сумочкой на длинном ремешке, двигалась по дуге и в результате, как бы совершенно случайно, оказалась рядом с четырьмя собеседниками. Точное движение — сумочка слегка задела ногу Бретонского — виноватая улыбка и ее шевелящиеся губы — ряд волшебных изменений лица мыслителя — боевая стойке трех дам — несколько слов Наташи, обращенных к ним, — и дамы мгновенно дематериализовались. Я мысленно поаплодировал, уже готовый к дальнейшим действиям. Без того сутуловатая фигура Бретонского изобразила и вовсе вопросительный знак — так изогнулся он, склоняясь к девице, губы его разъехались, и лицо на миг сделалось совершенно похожим на одного из славных комиков кино прошлого столетия Джорджа Формби, известного под характеристикой «Лошадиная морда с зубами в виде надгробных камней». Был еще один похожий на него актер — француз Фернандель. Но зубы у Бретонского были, пожалуй, повыразительнее, чем у тех обоих. Я испугался, как бы он не загрыз бедную девочку тут же на месте, встал и двинулся к ним — еще и потому, кстати, что пришла пора вступать в игру мне.