Читаем Вариант дракона полностью

Дальше Ельцин сделал словесный проброс в адрес Совета Федерации, который не захотел утвердить Ильюшенко, сказал, что на этот раз он надеется Совет Федерации уговорить.

— Но вы тоже готовьтесь, — предупредил он меня.

Встреча эта состоялась днем, а вечером о ней уже сообщили едва ли не все каналы телевидения и радио. Хотя прогнозы строили разные. Ведь после Ильюшенко обязанности Генпрокурора исполнял Олег Иванович Гайданов, которого в шутку называли «И.о. и.о.». Исполняющий обязанности исполняющего обязанности. Гайданов успел даже переехать в ильюшенковский кабинет и обосноваться там. Многие считали, что у Гайданова немало шансов получить кресло главного прокурора России — во всяком случае, не меньше, чем у меня. Ведь впереди еще было заседание Совета Федерации — органа, который Ельцин считал капризным. Но, как говорится, Бог не выдаст, свинья не съест.

На меня разом набросились журналисты — публика, которую еще вчера я не знал, телепередача «Герой дня» незамедлительно пригласила в прямой эфир.

Тут надо отдать должное Александру Григорьевичу Звягинцеву — он, несмотря на то что Гайданов продолжал сидеть в кресле Генерального прокурора и не одобрял общения своих подчиненных со мною, — пришел ко мне и сказал:

— Юрий Ильич, ходить на передачу «Герой дня» не советую.

— Почему?

— Когда вас утвердят в должности, тогда идите смело, а сейчас — нет.

Я прислушался к этому совету. Как потом показало время — совет был правильным.

Гайданов, к сожалению, начал интриговать против меня, — это я почувствовал очень скоро. Но я был не один, у меня были очень хорошие помощники и советчики — Александр Яковлевич Сухарев, Анатолий Иванович Алексеев — бывший начальник Академии МВД, перешедший работать в наш институт, другие сотрудники. Они во многом помогли мне.

Совет Федерации я прошел с первого раза. У многих это даже вызвало удивление: ведь Ильюшенко прокатывали столько раз… А тут с первого захода.

С другой стороны, российским губернаторам надоело в Генпрокурорах иметь вечного «и.о.».

Представлял меня Совету Федерации Виктор Степанович Черномырдин. У него есть одна отличная черта — доброжелательность. Речь моя была уже написана, апробирована, так что особо я не волновался. Готовился ко всякому, но чувствовал — пройду. Результаты голосования ошеломили всех, в том числе и меня. Ни одного голоса не было против, лишь один воздержавшийся.

На следующий день я получил в Совете Федерации выписку о назначении, Генпрокуратура располагалась от здания Совета лишь через дорогу — это каких-то двадцать метров, — и отправился в Генпрокуратуру.

…Зал в Генпрокуратуре был полон, люди стояли в проходах. Все ожидали от меня большой речи. Я помнил речь Ильюшенко, когда тот пришел в прокуратуру на смену Казаннику. Речь его была длинной и нудной. Мне не хотелось так говорить. Кроме того, Ильюшенко здорово опоздал на свое «коронование» — весь зал собрался тогда, вся прокуратура, а Ильюшенко все не было и не было…

Потом он приехал вместе с Филатовым. Речь Филатова была безликой, и, честно говоря, я плохо ее помню. Выступил Ильюшенко. Угрюмо насупившись, он заявил, что поздравлять его рано. Это вызвало некоторое оживление, ибо поздравлять его и так никто не собирался. Совсем даже наоборот большинство пребывало под впечатлением только что состоявшегося прощания с Казанником, которого зал проводил овацией. Сравнение было явно не в пользу Ильюшенко.

Повторения того, что было, не хотелось.

Я сказал, что в последнее время было произнесено немало слов — и во имя прокуратуры и во имя борьбы с преступностью, — я же не хочу говорить никаких слов. Я лишь обещаю, что мы займемся делом… Сказал это и сошел с трибуны. Раздались аплодисменты.

Так я стал Генеральным прокурором Российской Федерации.

<p>АДРЕС ПРОКУРАТУРЫ — БОЛЬШАЯ ДМИТРОВКА</p>

Прокуратура, после Ильюшенко, требовала перестройки. Я это видел, находясь еще в институте, хотя, честно говоря, никогда не думал, что этим придется заниматься именно мне.

Работу требовалось вести по трем направлениям. Первое. Шла, если хотите, напряженная теоретическая война. Если в пору Степанкова и Казанника она чуть приутихла, то в пору попыток реформирования прокуратуры набрала новые обороты. Наши противники хотели превратить прокуратуру в некий узкокоридорный орган, который занимался бы только одним поддерживанием обвинения в суде, убрав из ее обязанностей общий надзор и вообще все надзорные функции — лишь частично оставив надзор за следствием…

Общий надзор был, что называется, костью в горле этих господ. Без всего этого прокуратура уже была не прокуратурой, а чем-то другим, на прокуратуру, может быть, и похожим, но только внешне. Прокуратура в таком разе становилась придатком исполнительной власти и превращалась в один из отделов Министерства юстиции. Особенно старались теоретики из Главного правового управления администрации президента, и, надо заметить, они действовали очень настойчиво и умело; они вообще сумели забить пункт о низведении российской прокуратуры до нужного уровня в резолюции Совета Европы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное