Варяги

До самого вечера продолжались испытания захваченных драккаров. И только под конец новгородцы добились слаженной работы всех весел. Ладьи легко разворачивались, маневрировали, сближались друг с другом и расходились. Воевода, стоявший на носу флагманского драккара, улыбался в широкую бороду – воевода был доволен. Вадим и Валуй, сев рядом, тоже попробовали тяжесть длинного весла, но у них вышло не очень. Ни тот, ни другой раньше никогда не гребли. Весло все время норовило нырнуть поглубже, отчего его становилось крайне сложно провернуть в воде. Кроме того, они постоянно сбивали ритм другим гребцам, оказавшимся более искусными в мореходстве, благо почти все, кого привел воевода, ходили раньше на новгородских ладьях и орудовать веслом умели.

Кроме гребных упражнений успели опробовать и ход под парусом. Новгородцы подняли на пеньковых канатах массивную рею и полосатые паруса, поймав ветер, ускорили бег драккаров. Маневрирование под парусами прошло в целом неплохо, хотя воевода время от времени покрикивал на дружинников, которые слишком мешкали с поворотом реи под ветер. Досталось пару несладких слов и Щербатому Палею, который поздновато закладывал руль, и парус то и дело терял попутный ветер.

– Давай к берегу, – прокричал Радей, – хватит, погуляли.

Флагманский драккар, а за ним и все остальные повернули к песчаному пляжу. Гребцы, утомленные дневными маневрами, налегли на весла. На берегу их должна была ждать горячая каша и заслуженный отдых. К берегу шли споро и весело. Кто-то затянул песню:

Ты обожди меня немного,
Я сорву с тебя венок…

И десяток глоток подхватило:

Ты обожди меня немного,
Приготовь пока квасок,
Ты обожди меня немного,
Рязвяжу твой поясок…

Раздался дружный хохот, а с шедшего рядом драккара тоже подхватили песню:

Ты обожди меня немного,
Нарожаем враз пяток!

Новгородцы дружными взмахами весел приближали свои ладьи к берегу.

Вечерело. Небесное светило, или, как называли его словене, Ярило, наполовину скрылось за горизонтом. Новгородцы отужинали кашей и вяленым мясом, принялись устраиваться на ночлег. Ночь обещала быть прохладной, но Вадим не спешил в свой шалаш. Он положил в костер пару толстых дровин, закутался в шерстяной плащ и удобно устроился на щите возле огня. Его десяток уже улегся, а из соседнего шалаша раздавался могучий храп Валуя. Десятнику не спалось. Он не отрываясь смотрел на пламя, которое, расправив красновато-желтоватые крылья, стало не спеша пожирать дровины. Мимо прошел, проверяя посты, Щербатый Палей, и даже окликнул его, но Вадим не ответил или не расслышал. Палей, решив, что он задремал, не настаивал.

Огонь разгорелся, и две подброшенные десятником дровины загорелись с обеих сторон, игриво постреливая и треща. Вадим смотрел на походный костер, но видел очаг в шалаше Коди. Он вновь вспомнил ее рассказ: «Отца Боривоя еще не называли князем, хотя именно он начал собирать словен ильменских под свою руку. Буйслав срубил сильный град на берегу Ильменя, на месте, где жил его род. Конечно, Новограду было еще далеко до тех масштабов, к которым мы привыкли, читая учебники, но это все же был град. С высокой стеной, с языческим капищем, с большой торговой пристанью. При Буйславе появились первые новгородские купцы, начавшие торговлю с соседними финскими племенами, с кривичами и даже с далеким Киевом.