Читаем Варяги. Славяне. Русские полностью

Из латинского языка легче заимствовались термины, связанные с пограничными реалиями. Так М. Фасмер, анализируя слово «паланка» — «укрепление с частоколом», отмечает, что данное слово кроме русского языка известно еще в украинском, сербохорватском, польском в том же значении. Он его производит из итальянского palanka — «частокол».

Источником итальянского слова является народнолатинское palanka. Наличие слова в языке и восточных, и южных, и западных славян — признак его наличия в праславянском языке. Укрепления в виде земляного вала с частоколом — обычная вещь на границе Римской империи с варварами.

Остановлюсь еще на одном заимствовании из латинского языка в праславянском языке, просто потому, что меня удивила беспомощность языковедов-профессионалов в этимологизации этого слова. Речь пойдет о слове «тревога», присутствующем во всех славянских языках, а стало быть, восходящем к праславянской эпохе. П.Я. Черных капитулирует в попытке объяснить это слово, приводя, впрочем, версию, в которую сам не особенно верит. Предыдущие попытки объяснения еще менее успешны. Между тем этимологическое объяснение лежит на поверхности, не нужно зарываться в специальную литературу — опять же, достаточно «Словаря иностранных слов». В основе слова «тревога» лежат два латинских корня: «тер» — «страх» (отсюда современное слово «террор») и «воке» — «звук» (отсюда, «вокал», «вокалист», название музыкального прибора «терменвокс»). В первом корне произошла метатеза, что весьма обычно при заимствовании, во втором корне звук «к» перешел в «г», что тоже заурядное явление. Слово тревога, следовательно, заимствовано из языка древних римлян и означает «сигнал опасности». Заимствовать такое слово можно было при наличии активных контактов с вооруженными силами Римской империи. Иногда юноши-венеты уходили служить в римских войсках и возвращались на родину, иногда римские воины, вступив в конфликт с законом, бежали за Дунай к северным варварам. В балтских языках такого слова нет. Это еще одно косвенное доказательство того, что праславянский язык формировался по соседству с границами Римской империи, а не между Днепром и Одером.

Есть и другие наблюдения о связи праславянского языка с латинским.

«Славянский язык, как известно, является одним из самых архаичных. А. Мейе объяснил это тем, что «славяне в течение долгого времени оставались в стороне от средиземноморского мира». Но, как показал О.Н. Трубачев, в славянской и италийской ремесленной терминологии имеются бесспорные соответствия, причем в балтских языках эти параллели отсутствуют» [101, с. 117]. Все как со словом «тревога».

Есть еще одно важное доказательство, что славяне — этнос молодой и что первоначальный их состав был смешанный. Речь пойдет о славянской мифологии.

Перед началом рассмотрения этой темы предлагаю принять два тезиса.

1) Чем более длительную историю имеет этнос, тем богаче его мифология, тем детальнее разработаны мифологические образы и события, конкретизированы функции богов и других мифологических персонажей, их взаимоотношения с людьми и между собой, их иерархия, обычно присутствуют законченные космогонические представления, мифы о сотворении мира и человека, часто (но не обязательно) имеется эпос.

2) Если древний этнос распадается на несколько отдельных этносов, то их мифология, теология, эпос начинают развиваться независимо, но в течение веков и даже тысячелетий сходство мифологического материала легко обнаруживается (примеры: индийская и иранская мифологии; мифология скандинавов и континентальных германцев).

Исходя из этих тезисов, рассмотрим основные черты славянской мифологии.

Можно ли сказать, что общеславянская мифология очень богата, что в ней присутствует устойчивый пантеон богов с четкой иерархией, с распределенными функциями, а также все остальное связанное с первым тезисом?

Можно ли сказать, что представления о богах, героях, сверхъестественных персонажах, космогонические представления у разных славянских этносов обнаруживают большое сходство между собой?

Анализ удобно проводить по уровням мифологии. Любую мифологическую систему можно разделить на три уровня: высшая мифология, средняя, низшая.

Высший уровень включает в себя мифы о главных богах, их функциях, сотворении мира и человека, философию взгляда на мир.

Средний уровень включает в себя мифы о низших богах, примыкающих к богам сверхъестественных существах и силах, богах и полубогах «местного разлива», о культурных героях, богатырях-победителях, царях-основателях и пр.

В низший уровень входят мифы о добрых и злых духах, всякая оккультная мелочь, связанная с бытом, трудовыми функциями, болезнями, свадьбами, похоронами, с конкретной привязкой к какому-либо месту или без нее. Это: домовые, овинники, лешие, русалки, упыри, кикиморы, волшебные птицы, звери и т. д.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное