Варяги и Русь

Ещё Г. З. Байер пытался утверждать скандинавское происхождение имени Святослав: «Игоря, руского царя… сын Святослав, имя точно славенское есть, ежели так выговорить, как в руских книгах написано. Но Константин Порфирородный, Кедрин, Зонар, Иоанн Курополат Сфендославом, Свендсфлаум и Свендомлавум написали, почему оное, по-видимому, быть, кроме славенского… с началом нормандским и окончанием славенским. Свен в многих имянах норманны слагают. По сему образу имеем в Дании Свеноттона короля, у германцев Свендеболда и Свендеборда, лотарингского короля, Германии Корнер, стр. 509, 504, и Свенебилда, игумена герворденского, там же, стр. 449. Греки во время Константина Порфирородного и потом называли славян славонами, стлавами. Прочее остается Свен и Свендо с окончанием приличным к сложению речения. Я не спорю, что Святослав и Свендослав по-славенски, да есче очень прилично, называется муж святые славы. Но понеже святое имя неверному народу (сколько было известно) неведомое, уповательно, что от нормандского языка испорчено…»[523].

О том, что «святое имя неверному народу неведомое» уместно будет поговорить далее, особенно в связи с именем князя Олега Вещего, которое норманисты порядка двухсот лет толкуют как скандинавское helgi — святой. Здесь же, продолжая разговор об имени Святослав, прежде всего хочется напомнить возражение Татищева, который прокомментировал заявление Байера таким образом: «Дивно, что Беер мнил, якобы имя Святы язычником было неведомое и не употребляемое, но, взирая в древнейшие истории, видим, что оное задолго до христианства, а может, и прежде еврейства у всех народов весчам или людям в предпочтение давалось, которое у Геродота и других уже известно было, а не христианами вымышлено»[524].

Однако Геродот норманистам не указ, и неотвязная мысль о том, что все древнерусские княжеские имена, согласно Байеру, должны были быть «от нормандского языка испорчены», включая и имя Святослава, подвигала некоторых исследователей вплоть до наших дней доказывать это. Литвинова и Успенский приводят пример из работы А. М. Членова, который предположил, что имя Святослав представляет собой искусственный конструкт, объединяющий в себе перевод имени Рюрик (Hrörekr «могучий славой, прославленный») и Олег (Helgi «святой»)[525]. Согласна с комментарием авторов, указавших, что подобная «интерпретация появления имени Святослав представляется нам остроумной, но не вполне правдоподобной. В скандинавской родовой традиции имя потомка могло быть производным от имени предка, но, как кажется, ни у скандинавов, ни у их соседей не известны случаи подобного комбинирующего перевода двух родовых имен на чужой народно-разговорный язык»[526].

Как упоминалось выше, имена, содержащие основы слав- и свят- были распространены в княжеских именословах хорватских и моравских князей. Но распространенность таких имен была намного шире. Можно добавить, например, имена князя лучан Властислава/Влатислава (ок. 840–870) и его брата Внислава. Имя Внислав (830–835) носил также сын чешского князя Прже-мысла, известен правитель Сербии Первослав Мутимирович (правил 891–892), у князей Либицкого княжества встречаем имена Славника (Радислава) и Собеслава (981–995) и др.

Таким образом, попытки следовать Байеру в его убеждении, что все древнерусские княжеские имена являются «скандинавскими», позитивного результата не дают. И это естественно. Во времена Байера было сильно убеждение в том, что Скандинавский полуостров послужил в древности «лоном и кузницей народов» и соответственно, в том, что все «вышло» из Скандинавии. Этим и объясняется стремление Байера приписать все древнерусские имена к «скандинавским» языкам. Сейчас многое из готицизма начинает отходить к курьёзам прошлого, однако тянущаяся от наследия готицизма привычка объяснять многие, в том числе и древнерусские, имена, как «от скандинавского языка испорченные», действует, по-прежнему, и очень мешает в работе с древнерусским ономастиконом.

В следующих главах будет показано, что ни имя Рюрика, ни имя Олега, равно как и другие древнерусские имена не являются «скандинавскими» или «германскими», однако потребуется много времени и труда для того, чтобы показать их древнерусское происхождение. Ибо их непросто толковать из современного русского языка. Большинство из них восходит к древнему ономастикону ариев и древних русов. Поэтому и рассуждения о древнерусских княжеских и других летописных именах надо начинать из этой глубины времен.