Признаться, мне стало чуточку страшно, потому что вся дальнейшая жизнь должна была стать схваткой во всеми этими роскошными вещами, которые только притворялись безобидными. И теперь предстоит все время помнить, что где-то далеко, за миллионы километров отсюда следят и ждут, наблюдают чужие глаза, и нельзя проявить в словах и поступках даже секундной слабости — кто знает, как она будет истолкована там, в космосе?
На Руси всегда умели поговорить по душам с незваными гостями. Мне было страшно, но отступать я не собирался.
Докуренная до фильтра сигарета обожгла мне пальцы, и я с наслаждением раздавил ее на полированной крышке стола…