Варяги

Сквозь дремоту Вадим слышал негромкие голоса переговаривавшихся новгородцев, несших охрану драккаров, но почему-то их голоса были так похожи на голос Елены Константиновны… Да, да… два вечера подряд они провели в ее шалаше. Как все же причудливо переплетаются порой людские судьбы? Кто бы мог подумать, что студентка факультета археологии Ленинградского государственного университета станет сначала любимой, а затем отверженной женой новгородского старшины Буйслава. Того самого Буйслава, отца нынешнего новгородского князя Боривоя. Да, в это было трудно поверить, но нелюдимая лесная шаманка вепсов – мать князя! Хотя поначалу он и не был князем.

Вадим хотел проснуться, сбросить дремоту, но не смог. Воспоминания о шаманке, о ее жизненных переплетениях держали цепко, не отпускали. Ее рассказ и сейчас отчетливо проносился в его голове. «Я попала сюда в одной сорочке ночной, знаете, были у нас такие длинные ночные сорочки. Я в первый же день вышла к людям. Они называли себя немного странно – бепся. Но я сразу поняла, что это вепсы. Поначалу я очень обрадовалась, что попала к людям, я ужасно замерзла и хотела есть. Ведь я сама из карелов. Мы без труда поняли друг друга, ведь у нас в школе до четвертого класса преподавали родной язык. Не удивляйтесь, это так. И даже учебники были. Меня привели в поселок, в Каргийоки, так они его называли. И когда я увидела постройки их поселения, я заподозрила неладное. А уж из разговоров я и вовсе поняла, что занесла меня нелегкая не туда. Вообщем, меня приютили, обогрели и накормили. Сам могучий Баар, тогдашний глава рода, дед Конди, пришел посмотреть на меня. Он-то и заметил, что я в кулаке сжимаю что-то ему знакомое. Он попросил посмотреть, а потом и сам показал мне их родовой амулет. И мой, найденный при раскопках, и его, со знаком бесконечности, были похожи как две капли воды. Баар обрадовался и тут же собрал старейшин в священной роще. Меня не пригласили, и я не знаю, о чем там шла речь. Я, лежа у печки, ждала и думала: «Каким ветром меня сюда занесло?» Потом ко мне пришли Баар с шаманом рода и объявили, что я их родня! Баар рассказал мне, что некогда их род был един и жил далеко на севере. Затем род разделился и каждую ветвь возглавил славный вождь – все братья по крови. Перед расставанием некогда единый амулет расплавили и из него сделали две одинаковые половинки. Одна часть рода осела у озера Ладога, недалеко от реки Сясь, а другая ушла на восток и больше о ней ничего не известно. Со слов Баара я поняла, что разделился род еще при его прапрапрапрадеде. Собственно, по этому амулету меня и приняли как родню из давно пропавшей ветви медвежьего рода. Дальнейших расспросов мне удалось избежать. Я соврала им, что сильно ушиблась, упала и потерялась.

Прожила я в Каргийоки до зимы, а когда на реке встал крепкий лед, к нам приехал словенский старшина Буйслав. Я, признаться, была недурна собой и Буйслав, приметив меня, посватался. А Баар, почитавший меня как родную дочь, не возражал породниться со словенским родом, обитавшим на берегах Ильмень-озера…»

Локти Вадима соскочили с колен, и он проснулся. Потер пальцами сонные глаза.

– Вадим, – окликнул его Валуй, – вот ты где.

Бородач подошел, заслонив солнце.

– Что еще? – спросонья спросил десятник.

– Радей поднял людей, велит этих зверей, – Валуй кивнул на драккары, – испытать на воде.

– Хорошо, – ответил Вадим, поднимаясь, – сейчас только лицо ополосну.

Пока десятник умывался на берегу, появился воевода с дружинниками. Радей на ходу раздавал приказы, делил десятки по ладьям. Выделенные новгородцы десятками отходили к определенным им драккарам. Вадим умылся и, прихватив с собой Валуя, направился к воеводе, который все еще продолжал давать указания.

– Вадим, ты со своим десятком со мной, – заметив подошедших, сказал воевода.

– Хорошо, – равнодушно ответил Вадим.

– Вот на этой мордатой пойдем, – указал Радей на крайний слева драккар, который выделялся среди прочих более высокой носовой фигурой.

Тем временем новгородцы принялись сталкивать ладьи в воду. Когда они чуть сдвинулись с места, воины стали карабкаться на суда, ловко подтягиваясь и переваливаясь через борт. Радей, в сопровождении Вадима и его бородача-заместителя, подошел к выбранному драккару.

Оказавшись на борту флагманской «мордатой» ладьи, воевода приказал разбирать весла. К рулевому веслу встал Щербатый Палей, а новгородцы, сев по два на скамьи, быстро приноровились к длинным веслам и тремя взмахами отогнали ладьи от берега.

Через несколько минут все четыре драккара отошли на достаточное расстояние от берега и начались ходовые испытания. Вадим быстро окрестил про себя все это действо боевыми маневрами.