Варяги

А Павел сидел молча, ничего не переводил, видимо, и сам не очень понимал все услышанное, но по тому, как он морщил лоб, было заметно, что, вероятно, очень силился понять. А Вадиму, собственно, и не нужен был перевод – все и так было ясно. Голоса разделились. «Главное, чтобы голосование не затянулось до утра», – подумал Вадим, отпивая из кубка.

Наконец поднялся сам Порки. Это был действительно высокий вепс со светлыми волосами и необычайно длинными руками. «Здоровый лось», – подумал Вадим и стал прикидывать, а не высказаться ли ему самому и поддержать друга.

– Это двоюродный брат Конди…. Вроде по матери, – прервал его размышления Павел.

Вадим промолчал. Тем временем Порки закончил свою краткую речь и сел на место.

– Отказался, – коротко перевел Павел.

– Ага… понятно, самоотвод, – ответил Вадим, допив содержимое своего кубка, – очень хорошо.

Вепсы загалдели все разом. Видимо, сторонники Порки принялись его уговаривать. Но тут шаман грозно рявкнул, потрясая посохом. Угомонились не сразу. Пришлось Капсу еще раз напрячь связки. На этот раз подействовало. В наступившей относительной тишине кто-то все же продолжал бурчать себе под нос, но тут поднялся слепой старейшина. Он говорил медленно, четко выделяя каждый слог. Вадим слышал, как поминается имя Конди, Уллы, Паши, Митты – отца «пойки», еще чьи-то имена…

«Наверное, родню поминает», – решил Вадим и тут же напрягся. Старейшина произнес его имя и, несмотря на свою слепоту, безошибочно указал рукой туда, где сидел новгородский десятник. Когда слепец закончил вещать и сел, никто не проронил ни слова. Но Вадим почувствовал и увидел, что взоры всех присутствующих обращены на него. Он медленно склонил голову к другу и спросил:

– Чего этот дед тут наплел?

– Он тебя предложил в главы рода, – спокойно ответил Павел.

– Он что, рехнулся или выпил много?! Я же не вепс!

– А он предложил породниться с тобой и выдать за тебя Уллу.

– Да они что, белены переспелой объелись! – громко произнес Вадим.

– Старик говорит – ты всех спас, разбил варягов, убил их главаря и захватил большую добычу, – с улыбкой продолжил перевод Павел, – ты хороший вождь.

Такой поворот событий никак не входил в планы Вадима, и он решил действовать.

– Так, дорогие мои друзья, – он встал, – хватит тут балаган разводить. Ни к чему все это – пустое. Паша есть законный сын Конди, признанный лично им, ну и всем родом, – он говорил по-словенски, но, кажется, его понимали.

Вадим обвел присутствующих пристальным взглядом.

– Только он, – Вадим указал на друга, – должен стать новым главой рода.

Вепсы неодобрительно зашумели. Вадим почувствовал возбуждение и сам не заметил, как перешел на москальский.

– И хватит дискутировать! – резко произнес он, – Парламент – это, конечно, хорошо. Демократия и все такое, но здесь не тот случай. Все предельно ясно и понятно. Урны вскрыты, бюллетени подсчитаны. Павел президент, однозначно.

Собравшиеся притихли, благоговейно внимая его непонятной речи. Вадим по их глазам понял, что сморозил что-то не то, а когда нойда Капс изрек два коротких отрывистых слова, вепсы загалдели вновь.

– Ты чего им по-русски плетешь, у них сейчас будет культурный шок, – шепнул другу Павел.

Вадим понял свою ошибку.

– Спокойно! – попытался угомонить вепсов новгородский десятник, подняв обе руки вверх, и, вновь перейдя на словенский, добавил: – Я состою на службе новгородского князя Боривоя и не могу принять вашего предложения, да и не хочу. Не хочу!

Вадим сел. В наступившей тишине со своего места медленно поднялся нойда. Он громко стукнул посохом и произнес:

– Все слова сказаны. Пора решать.

Глава десятая Заговор

Зависть застилает глаза – это мука,

Наказание для слабых.

Порки, двоюродный брат Конди по матери, староста Кангаша, был раздражен, как никогда. Старейшины медвежьего рода выбрали не его. Хотя он сам снял свою кандидатуру, но сделал он это с тайным умыслом. Кто, как не он, был достоин возглавить весь род? Ну конечно же не этот молокосос, невесть откуда взявшийся со своими дружками. Хорошо еще, что один из них сгинул. Но остался другой – Вадим. Вот его стоило опасаться, особенно после его выдумки при обороне Каргийоки.

От всех этих мыслей Порки распирало, как бочонок с хорошо забродившей брагой.

– Глупцы, – в сердцах произнес он, – сожри их лемби… тьфу!

Его люди, возвращающиеся после избрания Павла и трехдневного пира по этому поводу, услышали слова Порки – услышал и Ёлла, его сын. Он поравнялся с отцом и заглянул ему в глаза.

– Ты что-то сказал, отец?

– Глупцы, – повторил Порки, – старые пердуны.

– Отец, зачем же ты сам отказался? – недоуменно спросил сын и тут же получил смачную затрещину.

– Молчи уже, будешь меня тут учить…

Ёлла не обиделся, но почесал ушибленный затылок. Староста Кангаша ускорил шаг. Они были уже близко к дому. Ему хотелось побыстрее добраться и обнять свою любимую жену. Он знал, он верил, что его мудрая Койва подскажет, поможет найти верное решение. Обида нестерпимо щемила сердце.