Варяги

С диким, напоминающим рев бури криком устремились скандинавы на врага. Это не был стройный натиск смелых воинов. Как снежная лавина, неслись смельчаки на закованных в железо рыцарей, выставивших вперед свои копья. Жужжали стрелы, звенели мечи. Крики, стоны, звуки рогов – все это сливалось в громкий хаос звуков.

Франки стойко встретили нападавших. Они знали, что в случае поражения пощады не будет ни им, ни их семьям. Но видя, как мало нападавших, они вовсе не посчитали серьезным начавшееся дело. Тем не менее, бой закипел не на живот, а на смерть.

Впереди ватаги варягов, высоко взмахивая своей секирой, бежал Рюрик. Вокруг него падали навзничь поверженные, но варяги, воодушевленные смелостью своего вождя, не отступали ни на шаг, шли за ним.

Вдруг передние ряды латников расступились, и варяги очутились лицом к лицу с отборным отрядом рыцарей. Грудь в грудь сошлись враги, слышен был только лязг железа.

Сам не замечая того, Рюрик оказался в стороне от товарищей. Он был окружен врагами. Несколько копий было направлено уже в него. Гибель отважного вождя варяжских дружин казалась неминуемой. С усилием взмахнул он, уже уставший, своею тяжелой секирой и опустил ее на голову ближайшего латника.

Тот отчаянно взмахнул руками и опрокинулся наземь. Голова его была рассечена надвое вместе с тяжелым, прикрывавшим ее шлемом, но в ту же секунду Рюрик почувствовал, как холодное острие коснулось его груди. Еще миг, и оно вонзилось бы в сердце вождя варягов, но вдруг раздался треск, и переломленное копье выпало из рук нападавшего.

Рюрик, как сквозь дымку тумана, увидал около себя гигантскую фигуру и испещренное шрамами лицо Рулава.

Старый норманн спас своего вождя и друга.

Тут же ряды латников дрогнули и подались назад. Как ни стойки были защитники городка, а все–таки они не смогли выдержать бурного натиска пришельцев. Да и не много их оставалось на поле брани. Везде виднелись груды тел, там и тут блестели на высохшей под лучами солнца земле лужи крови.

Еще один натиск, и франки врассыпную бежали, преследуемые варягами. Городок оставался беззащитным, даже ворота его были распахнуты.

Рюрик, услыхав победные клики товарищей, пришел в себя. Он видел, что победа осталась за ними. Теперь нужно было докончить начатое, стереть с лица земли этот несчастный город.

С победными криками ворвались варяги в его стены. К шуму битвы как раз в это время присоединился и протяжный звук колокола. Это звонили в церкви городка, призывая несчастных, обреченных на гибель жителей обратиться с последней мольбой о помощи к Тому, на Кого в этот ужасный миг оставалась одна только надежда.

С толпой товарищей одним из первых очутился на узкой улице несчастного городка ослепленный своим успехом вождь. В ожесточении сыпал он удары своей секиры направо и налево. Ненасытная жажда крови овладела варягом. Он не разбирал, куда и на кого падают его удары – женщина ли, ребенок подвертывались под секиру – ему было все равно.

Вдруг унылый звук набата раздался совсем близко от него. В тот же момент грустное протяжное пение донеслось до него. Рюрик невольно поднял голову. Ослепительно яркий свет ударил откуда–то прямо ему в глаза. Свет этот был настолько резок, что варяг невольно прикрылся рукой. Когда он отнял ее, то увидел прямо пред собой несказанно удивившую его картину.

На ступенях, впереди собравшихся в беспорядочную толпу женщин и детей, стоял седой старик в светлой длинной одежде. В одной руке он держал небольшую чашу, другой высоко поднял золотой крест. Лучи солнца так и горели на нем, разбрасываясь и отражаясь во все стороны. Рельефно выделялась фигура Распятого. Грустное лицо Богочеловека как бы с укоризной было обращено в сторону свирепых окровавленных людей, окружавших его храм. Прошло несколько мгновений, а Рюрик все не мог оторвать глаз от Распятия. Он стоял ошеломленный, сдерживая свободной рукой напиравших на него товарищей. Те рвались вперед, но все–таки остановились, видя, что с их вождем творится что–то необычное и не понимая, что именно случилось с ним.

Лицо старика–священника составляло резкий контраст с бледными дрожащими лицами его перепуганной паствы, совсем оцепеневшей в ожидании неминуемой гибели. Оно было бесстрастно, спокойно, только глаза сверкали каким–то вдохновенным нечеловеческим блеском, да губы чуть шевелились, шепча последнюю молитву.

«Это Он! Он. Распятый Сын невидимого мне Бога!» – вихрем пронеслось в голове Рюрика.

Сколько раз слыхал про Него вождь варягов, видел не раз и изображение Распятого, но теперь, в этот ужасный момент, оно особенно поразило его. Рюрик хотел было преодолеть возникшее в нем чувство и приподнял секиру, чтобы поразить ею этого слабого, но вместе с тем и дерзкого старика, выступившего без всякого оружия на защиту несчастных против рассвирепевших, жаждущих крови людей. Но вдруг снова блеснул луч солнца и, отразившись в золоте креста, сверкнул прямо в глаза варягу. Рюрик почувствовал, что рука его бессильно опускается, и сделал шаг назад.