Варяги

Стемид, как только они отошли, поднялся из–за своего бугра и чуть не бегом поспешил к княжеским хоромам. Однако Варяжко он там не застал, но узнал, что Ярополков любимец пошел к варяжским воинам, охранявшим Родню с противоположной стороны.

– Ага, знаю, где он, – сообразил Стемид. – Есть у него там приятели. Пойду–ка, да и, наверно, найду его там, – и он снова пустился по Родне на противоположную сторону ее Детинца.

14. ПРЕДАННОЕ СЕРДЦЕ

Варяжко, действительно, он застал у вождя одной из варяжских дружин, по имени Феодор. Варяг Феодор родился в Киеве, куда пришли с далекого Севера его родители. До вступления в Ярополкову дружину он находился при мудрой Ольге и, как все, кто служил ей, был христианином. Нравом он был кроток, сердцем незлоблив.

Варяжко любил его не менее, чем Зыбату, и теперь, когда Зыбаты около него не было, он только и отводил душу, что в беседах с Феодором.

Стемид застал их обоих за разговором.

Оба воина, как и все в Родне, были на вид истомленные и истощенные, исхудалые до крайности и походили скорее на тени, чем на недавно еще могучих воинов киевской дружины.

– Спасибо тебе, Стемидушка, спасибо, – ласково благодарил Варяжко, – Зыбату, говоришь, видел, челом бил. Эх, жалко, что его нет вместе с нами, но, однако, и радуюсь за него. Круто приходится, круто. А все–таки держаться будем, не выдадим Князя Великого. Хотя бы всем головы сложить пришлось, а постоим за правду.

– Хорошее ты слово сказал, Варяжко, – улыбнулся ему Феодор, – за правду нужно постоять, правдой земля держится; и вижу я, что одна она, правда–то, и у вас, Перуну кланяющихся, и у нас, что Истинного Бога познали. Вот мы сошлись здесь, и вы, и мы, и так нас крепко правда связала, что терпим из–за нее муку, а против нее не идем.

Варяжко грустно покачал головой.

– Где уж тут идти. Куда тут пойдешь. Никуда нам не уйти, здесь и останемся.

– Ой, Варяжко, вижу я, в отчаяние ты впадать стал, а я вот думаю, что Господь нам милость окажет и уйдем мы отсюда, и в Киев вернемся. И все по–хорошему будет. У меня, в Киеве–то, дитя осталось, сын, Иоанном его назвал; оставил его, уходя, на чужих руках, душой скорбел, а теперь словно голос мне какой говорит, что увижу я его, что еще далеко конец мой; и на душе у меня и легко, и покойно.

– У тебя–то покойно, – перебил Варяжко, – а у меня нет. Ты о сыне, малолетке, думаешь, а я о князе. У тебя сын в надежных руках оставлен, а я как погляжу – около князя одни враги, только и думающие, как бы погубить его. Да не удастся! Вот все думали они, что как будет морить здесь нас новгородский князь, дружины поднимутся на Ярополка и убьют его. Не выходит этого – дружины верны остаются. Теперь, проведал я, на другое решились. Нонне, арконец, так вот Ярополку и шепчет в уши, чтобы он челом ударил Владимиру. И что ему за охота пришла братьев мирить, когда он же их друг на друга натравливал, совсем не знаю.

Стемид, до того молча слушавший беседу, тут вмешался в нее. Он почти слово в слово передал ту беседу между арконским жрецом и Блудом, которую ему пришлось невольно подслушать.

Варяжко с величайшим вниманием отнесся к рассказу дружинника.

– Ничего я сообразить не могу, что теперь Нонне с Блудом затевают. Думаю я, желает он Блуда извести. Только, с чего он за таковое принялся, не ведаю. Должно, Блуд ему в чем–нибудь мешает, вот он и злобится. Эх, этот Нонне. Весь грех от него идет.

– Ты бы князя–то предупредил, – заметил Феодор.

– О, предупреждал я, не слушает меня князь. Так поддался Блуду да Нонне, что и теперь, когда в мышеловке мы и уже дитяти неразумному видно, что завел в эту ловушку нас воевода–пестун да жрец арконский, и то он никому, кроме них, не верит, словно разума лишился. А силой взять? Так нешто силой против князя пойдешь.

– Да зачем идти, – раздумчиво произнес Феодор, – ежели суждено ему что от Господа, то и будет. Божьи пути неисповедимы. Без Его же воли ни единый волос не падет с головы человеческой.

Он хотел еще что–то сказать, но в это время вбежал один из княжеских отроков.

– Варяжко, Варяжко, иди скорее! – закричал он. – Приказал князь тебя сыскать и пред его очи привести.

– Что такое? Зачем я понадобился?

– Ой, Варяжко, совсем нам худо.

– Что еще?

– Нонне–арконец.

– Что Нонне–арконец?

– Ушел из Родни. Должно, к новгородскому князю.

Варяжко взглянул на Стемида.

– Или ты ошибся?

– Да нет же, не мог я ошибиться. Своими глазами Нонне видел, и Блуд был вместе с ним.

– Эх, – вздохнул ярополков любимец, – чуется мне, что беда все ближе и ближе. Пойду к князю, а ты, Феодор, дружины свои обойди. Кто знает, что ночью случится, может, вот теперь–то новгородцы и ударят на нас. А тебя, Стемид, за память благодарю, не посовещусь, возьму твои гостинцы, пригодятся. Они, может быть, скудны, но и у князя очень скудно, так скудно, что и сказать нельзя.

Они разошлись.

15. ДВА СОВЕТНИКА

Варяжко застал Ярополка в страшном припадке горя. Князь, пораженный бегством своего ближайшего советника, не понимавший причин этого побега, плакал, как женщина; около него суетился Блуд.