Варяги

— Позволь просить тебя и Дира, — вкрадчиво проговорил Валлос, — надеть эти запястья сейчас, дабы и мы могли полюбоваться их блеском. Аскольд и Дир взяли запястья. Дир уже раскрыл свое, готовясь украсить им свою руку, но в этот момент Аскольд остановил его.

— Погоди немного, друг, — сказал он, — прошу тебя, погоди немного!

Дир удивленно взглянул на него.

— Эти запястья — лучшее из всего, что мы видели до сих пор; ради них одних стоило бы разорить Византию… Но мы уже полюбовались ими, пусть же их увидит и Зоя…

— Ты хорошо придумал, брат! — воскликнул Дир. — В самом деле, пойдем и покажем Зое.

Гримаса недовольства перекосила лица купцов. Они услыхали знакомое имя. Фока не ошибался. Какая же другая как не византийская Зоя могла быть здесь?… Потом князья отложили примерку обновки, и хотя купцам казалось, что они ни за что не расстанутся с ней, но все–таки им хотелось бы, чтобы Аскольд и Дир обновили запястье немедленно, на их глазах.

— Светило севера! — воскликнул Валлос. — Право, мне кажется, что вы должны показаться женщине во всем блеске, чтобы взор ее еще более был прельщен вами.

— Он прав! — воскликнул Дир.

— Нет, брат, прошу тебя, сделаем так, как я говорю, — твердо сказал Аскольд, поднимаясь с трона. — Благодарю вас, гости, за ваши дары. Прошу вас сегодня же на мой честный пир, и там вы получите наши подарки, а пока прощайте!… Идем, товарищи и друзья!

Аскольд и вслед за ним Дир поднялись на сходни и, громко говоря между собой о великолепии полученных даров, стали подниматься в гору.

— Что? — с тревогой в голосе спросил вынырнувший из трюма Фока.

— Взяли.

— Примерили, надели?…

— Нет!

— Проклятье!… Если там Зоя…

— Она там… Они здесь называли ее по имени.

Фока схватился руками за волосы головы.

— Все погибло! Ей известен этот секрет…

Он в отчаянии опустился на палубу.

— Поднимай паруса! — в паническом ужасе закричал Валлос, сам хватаясь за снасти.

И он, и Ульпиан, и все на их ладьях буквально потеряли голову: одни спускали весла на воду, другие развертывали паруса, третьи уже кидались отталкиваться шестами от берега. Все были, как сумасшедшие…

— Стойте, стойте, что вы делаете? — закричал пришедший в себя первым Фока. — Ведь вы прежде времени губите самих себя… Что подумают здесь о вашем бегстве?

— Все равно, не подставлять же свои шеи палачам!…

— Может быть, все еще уладится… Может быть, там другая Зоя, не та, которую я знаю… Может быть, эти варвары уже надели мои запястья.

— Все может быть, а вернее всего — смерть.

— Так или иначе, а все равно смерть, на то мы и шли…

— Спасенье возможно еще, мы на свободе!

— Поздно! Взгляните! — воскликнул Ульпиан и указал рукой на берег.

Оттуда мерными шагами спускались к воде княжеские дружинники. Тут были славяне и норманны; видно было, что они чем–то очень оживлены. Они не переставая говорили друг с другом. Оружие их бряцало, шишаки сверкали на солнечных лучах, а сами они шли, все ускоряя и ускоряя свой шаг.

— Поздно! — упавшим голосом проговорил Валлос. — Они за нами!

— Тогда покажем этим варварам, как умирают византийцы! — воскликнул Фока. — Бегство невозможно, идем к ним сами навстречу… Но что это?

— Дорогие гости! — почти что кричал дружинник. — Князья наши так довольны подарками, что просят вас сейчас же идти в их палаты на честной пир…

14. ОТРАВЛЕННЫЕ ЗАПЯСТЬЯ

Восхищенные подарками, Аскольд и Дир, веселые и довольные, оставили купцов.

— Если простые купцы могли привезти нам такие дары, то как же велики богатства самой Византии?! — воскликнул пылкий Дир.

— И все они давно бы могли быть нашими! — с сожалением в голосе отвечал Руар.

— Несомненно нашими, — поддержал его Инголет, — но теперь уже наши князья не будут, по крайней мере, противиться походу. Они сами видят, что добыча будет большая.

Аскольд слышал все это, но ничего не отвечал. Он был занят одной новой мыслью, которая в этот момент сосредоточила на себе все его внимание.

— Пройдем прямо к ней, Дир, — сказал он своему брату, едва только они переступили порог палат. — Мы покажем ей все эти великолепные вещи, и она будет рада им, потому что эти дары напомнят ей Византию и все, что столь недавно оставлено ею там.

Дир улыбнулся.

— Пойдем, покажем ей, — согласился он с братом.

Ему уже была известна сердечная тайна Аскольда. Он вполне сочувствовал ему и от души готов был сделать все, что пожелал бы тот. Аскольд, Дир и Всеслав, сами неся полученные подарки, вошли в покои Зои. Молодая женщина поспешила к ним навстречу с приветливой, ласковой улыбкой, при виде которой так и затрепетало пылкой радостью сердце влюбленного Аскольда.

— Прошу тебя, Зоя, взгляни на приношения гостей наших и сама выбери из них, что тебе понравится.

Он подвел Зою к столу, на котором уже были разложены подарки. Запястий между ними не было.

Зоя в восхищении смотрела на них. Еще бы! Ведь все эти драгоценности живо напомнили ей все годы, проведенные ею на берегу Пропонтиды, напомнили ту роскошь, к которой она так привыкла. При одном виде их она вспомнила свой дворец, с его атриумом, с великолепным убранством, вспомнила друзей, и слезы заволокли ей глаза.