Варяг. Мечи франков

В принципе, идея была неплохая. Кавалерия проламывает строй, а затем в разрыв устремляется пехота, многократно превосходящая противника числом.

Но это еще не все неприятности Бьёрна.

Одновременно с фронтальной атакой герцога Бургундского, поддерживаемого войском графа Пуатье, горожанами и лично Святой Девой, граф Парижский со своими нанес удар фланговый с вполне конкретной целью: пробиться к кораблям викингов и лишить тех возможности смыться.

Нельзя сказать, что план был плохим. Учитывая значительный численный перевес и то, что укрепления нурманского лагеря все еще находились в стадии строительства, шансы на успех были очень даже приличными.

Особенно интересно выглядела фланговая атака графа Роберта Парижского. Уж она-то точно должна была увенчаться успехом, ведь основные силы свейского хирда будут сосредоточены с другой стороны. Но о ней позже…

— Не выйдет у них, — с ноткой удовлетворения заявил Стевнир.

А Сергей вот сомневался. Атака конницы провалится, скорее всего. Хирд успевает выстроиться, а стену щитов, причем стену даже не двойную, а тройную, пробить разве что ромейские катафрактарии способны. А эти явно полегче. И с разгоном у них не задалось. Земля мягкая, и свеи успели понаделать в ней «сусличьих нор» — потыкать в почву толстыми кольями. Дело нехитрое: берешь обрубок бревна, обтесываешь нижнюю часть до нужной толщины и остроты, обжигаешь слегка «наконечник», присобачиваешь с противоположной стороны ручку-поперечину, чтобы двумя руками браться удобнее, и работаешь. В твердой землей не прокатит, а в более-менее мягкой удара за три можно вполне приличную норку протюкать. И если лошадка на полном галопе в оную угодит, то дальше уже не поскачет. А в идеальном варианте и всадник ее свое отбегает. Полет через голову скачущей лошади плохо сказывается на боевой готовности.

Нельзя сказать, что потери у франков были какие-то особенно большие, так — процентов пять. Но наступательный порыв ослаб настолько, что к вражескому строю шевалье подступили не карьером, а рысцой. И тут свеи не подкачали. Подались местами, пропуская передовых лучших всадников внутрь строя, а потом снова сомкнулись и «держали» основную массу, пока этих лучших сбивали и сдергивали с коней, уничтожая поодиночке, практически доказывая преимущество тяжелой пехоты в правильном строю над кавалерией. В особенности дезорганизованной кавалерией…

А когда к месту событий наконец-то подоспела французская пехота, то у ее командиров возникла альтернатива: прорваться через своих всадников и вступить в бой… Или не вступить.

Тут кто-то из командования сообразил, что лучшая часть французского рыцарства бесславно гибнет, и отдал спасительную команду. Неправильную.

Загудели трубы, приказывая кавалерии отступить…

И кавалерия отступила. Через собственные пехотные порядки. Превратив их в беспорядки.

А тут еще и городское ополчение подоспело, бодро влившись в это царство хаоса…

— Этак они и сами отобьются… — проворчал Стевнир.

— Да они не просто отобьются, они разобьют франков, чтоб их всех тролли пожрали! — рыкнул Пешеход.

А ведь похоже, что он прав. Хирд пришел в движение. И начал уверенно теснить вражескую массу.

Сверху было отлично видно, как сравнительно узкая полоска свейского хирда отдавливает смешавшиеся ряды французов, отжимает их и раздвигает, да не просто так, а в правильном направлении — к городу. Отжимает и по ходу перестраивается: выделяя из общего строя боевой клин, ориентированный точно на городские ворота.

— Да они сейчас город возьмут! — взревел Хрольв.

Но поторопился.

Во фланг викингам ударил засадный полк графа Роберта. Ударил очень вовремя. И очень мощно. Так что шансов остановить французов у оставшихся в лагере свеев не было…

У свеев не было, зато были у их коров.

Французы выбрали для своей атаки, пожалуй, самое неудачное место. То, где за внешним частоколом располагались обширные загоны для скота. И загоны эти не пустовали. Всякой живности нурманы Бьёрна нагнали в лагерь бессчетное количество.

И эта естественная преграда из мяса и костей радикально замедлила французов.

Зато сам факт атаки спас жителей Шартра. Франки ведь покусились на самое главное для каждого викинга: на их корабли. И как только атакующие об этом узнали, а узнали они практически мгновенно, ведь звуковая сигнализация есть не только у французов… Как только они узнали, то немедленно развернулись и с еще большей яростью устремились назад, в лагерь. От этой ярости строй викингов тоже частично смешался, и теперь уже франки воспользовались дезорганизованностью противника, навалившись на северян не столько порядком, сколько массой.

Тем не менее свеи прорвались. Это стоило им, навскидку, не менее пяти сотен бойцов, но они сумели прорваться к реке раньше, чем воюющие с коровами и овцами французы добрались до «драконов».

И теперь уже французам стало кисло, поскольку их небольшие группки, прорубившиеся через стада несчастных животинок, встречала сдвоенная шеренга викингов.