Варяг

Ничем не помогло японцам и горное орудие. Его расчет был практически выбит в первые же минуты обстрела, а затем подобравшиеся по-пластунски к орудию казаки Платон Веслополов и Федор Каргин подорвали его динамитными шашками. Уцелевшие японцы еще не успели как следует сорганизоваться, а русские уже прекратили обстрел и отошли в горы. Отступившие остатки передового дозора обнаружили горящие и взрывающиеся арбы, убитых и раненых соотечественников и китайцев. Большинство же китайских носильщиков и погонщиков разбежалось. Валялись брошенные ими тюки с патронами и рисом, брошенные в панике улы,[85] носились перепуганные ослики, мулы и лошади, звуковую какофонию из криков раненных, взрывов и треска огня дополняли ужасные вопли раненных животных. Японские потери были огромны. Почти все артиллерийские боеприпасы, огромное количество патронов, около четырех сотен убитых и раненных пехотинцев, до эскадрона кавалерии и горная пушка — все это дополнялось разбежавшимися китайцами — носильщиками и погонщиками, большинство из которых не удалось снова поставить в строй, и усилением кризиса с боеприпасами во 2-й армии. Попытка собранных в отряд кавалеристов отбить захваченные повозки с боеприпасами тоже закончилась ничем — пустые арбы стояли недалеко от места засады и, судя по следам, снаряды были увезены на повозках, запряженных более выносливыми русскими лошадями. К тому же около места перегрузки кавалеристов ждал сюрприз в виде "самовзрывающегося фугаса" из нескольких шашек динамита, камней и натяжного взрывателя. Зацепив протянутый среди травы тросик, передовые всадники вызвали подрыв. По обезумевшим лошадям и скидываемым кавалеристам снова щедро и густо прошлись пара пулеметов, установленных на повозках. Понеся потери, японцы благоразумно решили больше не рисковать и вернуться к основным силам. А спустя месяц в синематографе "На Невском" в Санкт-Петербурге при полном аншлаге показывали документальную фильму "Разгром японской колонны снабжения отрядом полковника графа Ф. А. Келлера".

Глава 15. В «небесах». Особа приближенная…

Санкт-Петербург. Апрель-май 1904 года.

Рабочие Кронштадтского порта снова вяло и нудно бастовали. Поводом послужила очередная задержка с выплатой сверхурочных, а причиной — общее состояние брожения умов в стране. На конкретном предприятии сие брожение успешно подогревалось шныряющими тут и там субъектами, коорые разносили интересные идеи и еще более интересную жидкость с сивушным запахом. В результате — срок ремонта броненосцев отряда Чухнина, вернувшихся из Порт-Артура для ремонта прямо перед войной,[86] снова отодвигался в светлое будущее. Командующий ремонтом вице-адмирал Бирилев для недопущения срыва сроков ремонта, постоянно сокращал списки необходимых работ.[87] Подрядчики все рангов и мастей относились к выполненю свих обязаностей и обязательств еще более наплевательски, чем рабочие. Для них главной заботой было — урвать как можно больше на срочном военном заказе. Впрочем и само Морское ведомство тоже отличилось — когда в марте в ответ на рапорт главного корабельного инженера Санкт-Петербургского порта Д.Г.Скворцова о необходимости форсирования работ, выдало что "постройка и ремонт кораблей эскадры должны производиться только в строгом соответствии с утвержденными планами и сметами, так как на ускорение работ не отпущено никаких новых или дополнительных кредитов, а посему никакие сверхурочные работы не могут быть допущены".[88] Но в этот морозный день начала апреля на заводе имело место пришествие богов, в результате которого все пошло по другому.

Первым знаком того, что стачка пошла как-то не так, стал вбежавший в ворота цеха, где сонно митинговали рабочие, молодой пацан-уборщик. Он бежал с такой скоростью, что кажется обогнал собственный крик "Матросы"!!! Выглянувшие из ворот работяги с удивлением увидили четкую, как на параде, колонну военных, которые, печатая шаг, шли в их сторону. В резко наступившей тишине стала слышна строевая песня, сопровождаемая слитными ударами сапог по земле. Когда войска, численностью до батальона, приблизились, стало видно, что к заводу направляются матросы гвардейского экипажа. Подойдя к проходной на расстояние ста метров, строй разделился на две шеренги и замер. Между шеренгами, застывших с винтовками на караул, показался экипаж, запряженый четверкой лошадей. Из кареты упруго выпрыгнул некто в форме морского офицера и пружинящей походкой старого морского волка направился к заменявшему трибуну верстаку. Никто из толпы рабочих, косящейся на замерший строй моряков и их винтовки с примкнутыми штыками, не рискнул его остановить. Одним прыжком взлетев на помост и плечем отодвинув подавившегося на полуслове оратора незнакомец громко и четко начал.

— Добрый день, господа. Разрешите представиться, коллежский советник Банщиков, второй врач с крейсера "Варяг".