Варяг

Подробности о суммах призовых выплат были секретом для Владивостока всего лишь несколько часов. А через несколько дней о них из газет узнали по всей России. Утром следующего дня стол Руднева был завален заявлениями добровольцев для комплектации экипажей броненосных и вспомогательных крейсеров. Некоторые купцы, увидев "норму прибыли", изъявили желание "помочь России в трудный час" и выкупить пару-тройку лайнеров в Германии и Франции для переоборудования во вспомогательные крейсера. При условии, конечно, что что им, абсолютно неофициально, будет причитаться доля с продажи трофейных товаров и судов. А наиболее ушлые вообще готовы были финансировать экспедиции за исключительное право покупать у казны захваченную контрабанду и пароходы. В ожидании прогнозируемого дефицита кадров пришлось срочно запрашивать с Черноморского флота подкрепления - в дополнение к уже приехавшим в Харбин экипажам трофейных крейсеров.

Отчёт о пребывании экипажа канонерской лодки "Кореец" в Чемульпо

Составлен командиром канонерской лодки "Кореец" по прибытию во Владивосток.Издание послевоенное, доработанное.

Первые минуты после взрыва "Корейца" практически никто из экипажа не в состоянии восстановить в деталях - все были заняты вычёрпыванием из шлюпок и катера воды, накрывшей нас после взрыва канлодки. Некоторые были сброшены потоками воды за борт, одна шлюпка перевернулась, дополнительно увеличивая жертвы среди раненых. Но благодаря мужеству экипажей шлюпок и катера все, кто смог вынырнуть на поверхность, были подняты на борт.

Через пятнадцать минут после гибели "Корейца" все пережившие его последний бой собрались на берегу. В связи с большим количеством нуждавшихся в медицинской помощи раненых я приказал срочно отправить всех в госпиталь христианской миссии в Чемульпо. На этот раз (в отличие от эвакуации с "Корейца") все они были размещены на шлюпках с максимально доступным комфортом. Из-за этого мест для гребцов практически не осталось, поэтому шлюпки ушли на буксире катера.

Была проведена перекличка. На берегу остались двадцать восемь здоровых и шестнадцать легкораненых, отказавшихся отправляться в госпиталь. С катером и шлюпками отправлено трое здоровых и двадцать пять раненых. Полный поимённый список погибших и выживших был составлен позднее в Чемульпо.

Я планировал дать команде на месте высадки часовой отдых, но через десять минут в миле от нас на берегу было замечено значительное количество японцев. Несмотря на всю хаотичность покидания "Асамы", большая часть её экипажа уже была на берегу. Поэтому я построил своих орлов в колонну и дал команду следовать в Чемульпо.

Под грохот орудий у нас за спиной, удручённые гибелью "Корейца", мы шли в город, когда вдруг раздалось два взрыва, привлекших наше внимание - тонула "Чиода". Только теперь мы осознали, что "Кореец" и "Сунгари" полностью отомщены. Это вдохнуло в нас новые силы, и в город мы уже входили не толпой переживших кораблекрушение, а строем и с песней.

На пирсе "Варяга" нас уже ждали офицеры со стационеров. Узнав, что все раненые приняты госпиталем, я рассказал собравшимся о том, что до возвращения парламентёров на "Варяг" с "Асамы" дали залп по находившимся в корейских водах русским кораблям, в результате чего на фарватере был потоплен невооружённый пароход "Сунгари".

Постепенно первоначально хаотичное сборище на берегу разделилось на две группы. В одной офицеры и матросы делились личными переживаниями. В другой я докладывал обстановку импровизированно собравшемуся совету командиров стационеров. В ходе собрания коммодор Бейли дважды переспросил меня, уверен ли я, что Руднев не собирался интернировать "Варяга" в Чемульпо. Пришлось объяснить англичанину, что понятия о чести русского офицера не позволяют сдаваться или интернироваться, пока есть хоть какие-то шансы нанести урон неприятелю. После этого коммодор минут пять в обсуждении активного участия не принимал.