Варфоломеевская ночь

— Скорее! — закричала она своим несостоявшимся попутчикам. — Убирайтесь к себе, чтобы и духу вашего здесь не было! Да не забудьте переодеться и снять маски, Нансе может зайти в любую минуту! Два идиота! Вы похожи на Исава и Иакова; жаль только, что у одного из вас нет чечевичной похлебки.

Войти обратно оказалось гораздо легче, чем выйти и, едва прозвучало сравнение незадачливых беглецов с библейскими героями, как они оба уже летели стрелой каждый к своим покоям.

Подошел Нансе со стражниками и подозрительно оглядел сначала карету, потом Марго. Слегка поклонился ей, в ответ получил легкий кивок и самую доброжелательную и милую улыбку. И все же, одолеваемый сомнениями, он открыл дверцу и заглянул внутрь кареты.

— С каких это пор, Нансе, стали обыскивать экипаж сестры французского короля? — надменно спросила Марго. — Быть может, вы заглянете еще и под юбку королевы Наваррской в поисках мятежников?

Нансе повернулся к ней:

— Таково распоряжение короля или, вернее, таково желание королевы-матери Екатерины Медичи, мадам.

— Такие указания даны только вам? — небрежно фыркнула Марго.

— Отнюдь нет. Отныне это имеет право сделать и командир стражи, стоящей у ворот замка.

— Хм! Вот еще, — передернула плечами Маргарита.

Нансе поклонился и отошел.

Так глупо и бесславно закончилась еще одна попытка пленников освободиться от бдительного ока Екатерины Медичи.

Глава 8 Последние друзья короля у порога вечности

А Карл IX тем временем чувствовал себя все хуже. Туберкулез, которым он давно уже болел, перешел в последнюю стадию. Постоянные кровотечения через волдыри по всему телу, иначе называемые подкожной геморрагией, окончательно уложили его в постель и отняли последние силы вместе с кровью, которой оставалось лишь на несколько дней жизни. Его кормилица, не отходившая от его постели вот уже два месяца кряду, регулярно прикладывала к его телу влажные тампоны, пропитанные лечебным бальзамом, но когда убирала руку, то не показывала их, чтобы он не видел, как они пропитывались кровью. Он зачах и весь высох, будто растение, которое давно не поливали, и стал похож на дряхлого старца.

Временами на него находило умопомрачение, он переставал узнавать тех, кто подходил к нему, будь то даже мать или сестра, и уже мало что помнил. Придворные, толпящиеся в коридорах замка и знающие все о болезни короля, вздыхали и сокрушенно покачивали головами, уповая на провидение. В день казни обоих коноводов герцога Алансонского они, собравшись в группы по два-три человека, говорили друг другу:

— Карл безумен и ничего не помнит, он не узнает уже ни мать, ни сестру. Вряд ли он вспомнит завтра об этой казни. Я не удивлюсь, если утром он позовет к себе Ла Моля.

— Второго Клавдия нам не надо. Того отравили; этот, даст бог, сам умрет.

— Все в руках Божьих.

— Это кровь безвинно убиенных выступает на нем, взывая о мщении.

Его мать тщетно вопрошала своих некромантов, астрологов и колдунов и занималась черной магией — ничто не помогало ей спасти сына. Отчаявшись, она решилась на последнее средство, весьма действенное, как ее уверяли, и нередко помогавшее тому, кто к нему прибегал. Некий мудрец, член одной из религиозных сект, общавшийся вместе со своими коллегами, по его словам, с самим сатаной, посоветовал ей обратиться к оракулу «кровоточащей головы». Но при этом прибавил, что, если, невзирая на это, человек все-таки умрет, то его голову необходимо сразу же отрезать, ибо дух сатаны, вселившийся в тело покойника, будет преследовать других его родственников и насылать на них дьявольские чары, но тотчас исчезнет, едва нарушится связь головы с телом. При этом колдун заверил ее, что в живом теле дух сатаны поселиться не может.

И королева-мать дала согласие на этот сатанинский обряд, в котором должна была участвовать она сама.