Варенье наизнанку и максимум козы!

Никто и никогда не называл меня так! Никто! И никогда! Никому в голову не приходило так слащаво дополнить мое обычное в употреблении «Аль»… Даже не «Алик», потому что «Аликов» я терпеть ненавижу, как и «Шуриков», а «Саней» по единственному полному праву была моя сестренка. Я провалиться был готов! Пусть бы меня этот левиафан сожрал!

– Не смущайся, – сказала Вика, явно не поняв, почему я скис и, наверно, покраснел. – Даже не я, а ты реально его сделал! Без тебя бы я не справилась! Но мы его вернули в джем, распылили на все его триллионы квантов. Ты усилил мой заряд даже не знаю во сколько раз! Спасли мы твою планетку. И вообще… – И она добавила тихо: – И вообще, похоже, ты теперь много чего обо мне знаешь.

Замолкла и продолжила сверлить меня взглядом сквозь свои строгие, но в чем-то такие беззащитные очечки.

И тут я наконец решился посмотреть ей в глаза. Собрал всю силу воли и посмотрел. Право же имел теперь! И честно признался:

– Нет еще. Это не сразу приходит… ну, там не сразу проявляется.

И я постучал себя пальцем по виску.

– Понятно, – кивнула Вика. – Это радует… Погоди расслабляться.

Она заметила, что я начинаю всерьез приходить в себя и ловить кайф от того, какой я крутой. И сказала такое, отчего у меня сердце снова упало:

– Прикол в том, что я сейчас тут у вас умирать буду. Из меня там, в джеме, реально весь заряд высосало. Человеческое белковое тело нечем поддерживать.

Сказала так просто и буднично, что мне стало еще страшнее!

– Ты не бойся, – продолжила она. – Мое… ну, то, что вы душой называете… хотя у нас оно немного другой природы… в общем, мой вечный квант дорогу найдет и в моей сфере нейтринную структуру вновь сформирует, но второй раз такое белковое тело уже будет недоступно. А тут оно само минут через пять исчезнет. Так что можно не прибираться.

Она такие жуткие вещи говорила, что я сам весь холодел и окоченевал, окаменевал по ходу, как безнадежный труп-трупыч…

Отчаяние из меня вырвалось наружу:

– Может, «скорую» надо вызвать? – бессильно выпалил я. – Давай, а? Может, помогут…

Вика головой помотала… совсем меня пришибла этим движением, но вдруг…

– Не надо суетиться. Ты, ты и будешь «скорой», – безоговорочно постановила она. – Если хочешь еще повидаться… а вижу, что хочешь. Значит, тебе придется сделать мне искусственное дыхание.

– Давай! – выпалил я, толком ничего не соображая.

– Придержи коней, – улыбнулась Вика. – Раньше, чем умру, нельзя начинать, а то ничего не получится. Тебя учили искусственное дыхание делать?

Нас в школе учили на уроках по биологии. Как раз в этом учебном году. Я сообщил Вике об этом, хотя теперь от одной мысли, что придется делать искусственное дыхание всерьез, не на манекене и не под контролем взрослых, не по себе становилось.

– Массаж бесполезен. Только изо рта в рот, – сказала Вика.

И я облился еще одним ведром холодного пота.

– Мне, моему телу нужна будет энергия дыхания, – пояснила Вика. – Примерно пятьдесят твоих выдохов. Нос мне не зажимай. Щекотно будет, а щекотки я даже в качестве трупа боюсь. Я сама носовые проходы перекрою. Не беспокойся, в горле чисто, язык не западет, просто выдвини мне и фиксируй нижнюю челюсть. Готов?.. А то уже подкатывает… вернее, наоборот, откатывает.

– Готов, – выдавил я из себя обреченно.

Вика подалась ко мне и внешней стороной ладони и пальцев провела по моему вспотевшему лбу.

– У тебя все получится, – сказала она.

И стала валиться навзничь…

И я сразу осознал, что она не шутит – лицо ее смертельно побледнело, глаза остановились и потускнели.

– Точняк! У меня все получится, – со злостью на свою робость прошипел я и…

…И принялся за дело.

Запомнил только, что губы Вики сначала были пугающе ледяными, а потом начали теплеть и теплеть, словно подбадривая меня, как болельщики на стадионах: «Давай! Давай!»

Вот уж чего я не помню, так это сколько моих выдохов действительно потребовалось… Только Вика в какой-то момент содрогнулась вся и открыла глаза:

– Ух ты! Красный, как вишенка, ты… Аленький… – тихо-тихо выговорила она.

Ну не мог я обижаться на нее за этого слащавого «Аленького»! Не мог!

– Всё? Жива? – выдохнул я уже впустую, типа порожняком.

Вика два раза моргнула и словно прислушалась к себе:

– Еще не совсем… До ста процентов заряда немного не хватает. Еще пять-шесть выдохов нужно… а то опять уносит…

И глазки на этот раз закрыла, а не стала разом стекленеть ими жутко.

Уж в эти «пять-шесть» я все свои силенки вложил! А когда осознал, что Викины губы остаются теплыми-претеплыми, а ресницы ее дрожат, и вообще она все осознает и какие-то силенки у нее есть. чтобы меня остановить… да, я вдруг осознал, что это и есть в моей жизни первый настоящий поцелуй. Первый настоящий поцелуй, который вот так берет и спасает здесь, на Земле, мою любовь!

А еще я немногим позже осознал, что в сказке про Спящую Красавицу Принц не будит ее поцелуем, а просто делает ей правильно искусственное дыхание… Это уже потом на сказочный поцелуй заменили!