Варан

— Сойдет, все равно ты от меня никуда не денешься, отдашь позже, к тому же с тебя еще и за тренировки, короче, я позже посчитаю и озвучу тебе сколько ты мне должен. Кстати, за помощь при принятии жемчуга не забудь. Я беру втрое дороже чем другие знахари. У меня результат в разы лучше.

Похоже эта особа в прежнем ее мире была банкиршей, ага или старухой процентщицей, на которую не нашлось своего Раскольникова. Того и гляди счетчик включит и на процент посадит.

Прикинув все это в голове, я решил все же уточнить цены на жемчуг.

— Ну вот на кой черт тебе сдалась эта цена? — Возмутилась Белла. — Нет фиксированной цены в Улье. Нет и все. Цену рождают две вещи: спрос и платежеспособность покупателей. Спрос в Мирном высокий. Не очень тут с жемчугом. Был бы ты одиноким рейдером, тебе бы давно за этот жемчуг глотку резали в ближайшей подворотне. Но ты в группе Шнобеля, а между городскими и рейдерами сейчас напряженка. Понимают, случись что, рейдеры вора и убийцу будут искать что бы выяснить откуда подлянка, ну и наказать само собой. А городские будут искать что бы подозрения от себя отвести. Потому ты и ходишь по улицам спокойно, таская в кармане состояние. Кстати, это полный идиотизм. Лучше у меня их оставь.

— Ты про цену не договорила.

— Про спрос я тебе сказала — он высокий. А вот платежеспособность низкая. Есть конечно люди, которые тебе за этот жемчуг любую сумму выложить могут, но между собой они торговаться не будут. У них меж собой все схвачено, и лучше они тебя бы развели как лоха, сказав, что за жемчужину тебе никто больше тысячи споранов не даст, а потом осчастливили бы предложением в две тысячи. Это я про Викинга говорю и его прихлебал. Но, этого не происходит, опять таки потому что ты в отряде Шнобеля.

А если коротко по ценам. Боле менее устоявшиеся цены возле пекла. Там элиты как муравьев в муравейнике, потому цена на жемчуг низкая. Примерно три тысячи споранов за черную или пять за красную. Плюс минус конечно.

Чем дальше от пекла тем выше цены на жемчуг. Такая вот математика.

Теперь оставляй свою коробку и вали отсюда. Пойду твоей белобрысой заниматься.

Я лежал на койке Болта, который опять куда–то упрыгал и издевался над Рикшей.

Новых пациентов сегодня в больнице не появилось, поэтому пополнить коллекцию острых ощущений было не на ком. Ну почти. Совершенно случайно я обнаружил медсестру, у которой оказались болезненные месячные. Теперь я закреплял полученные знания на своем боевом товарище.

Рик пытался играть в шахматы со Шнобелем. У него и до моих экспериментов получалось неважно, а когда у него вдруг начали появляться неведомые ранее ощущения, игра и вовсе пошла в разнос.

— Рик, ты охренел? Ладья не ходит буквой Г и не прыгает через пешки, — возмутился потерявший терпение Шнобель. — Да что вообще с тобой творится?

— Не знаю командир, — печально сказал Рикша. — Хрень какая–то.

Он потер рукой низ живота.

— Что–то болит, и как–то непривычно, я бы даже сказал не нормально, а вот что не пойму. И еще в трусах вроде как мокро. Я аж два раза проверял.

— Угу, то что ты в трусы лазишь а потом этой рукой за фигуры хватаешься я уже заметил. — Мрачно сказал Шнобель. — Думал, это у тебя фишка такая, удачу приманить пытаешься, что бы компенсировать свое неумение играть.

— Варан, может ты со мной сыграешь партейку, а то этот любитель мокрых трусов даже фигуры забыл как ходят.

— Не, у меня дела, — тут же отказался я. Как играет Шнобель я уже увидел. Я ему не противник. Так что пусть Рикшу мучает. А я до знахарки прогуляюсь. На очередную тренировку. Раз вчера сказала, что тренироваться нужно каждый день значит нужно. Заодно и свои сокровища проверю, не сперла ли чего. И про Лерку узнаю. Можно конечно зайти к ней, и в общем т о даже хотелось зайти, но разговор опять же в прежнее русло покатится. Так что потом. Еще бы Шнобель не узнал, что я к знахарке начал каждый день захаживать. А ведь узнает рано или поздно. Поселок маленький, все у всех на виду.

Поднявшись с кровати, я поправил повязку. Рука уже выглядела гораздо лучше. Из темно–фиолетовой она стала просто синей. Может действительно отойдет через недельку. Вот только выходить нам нужно уже послезавтра.

Дверь в жилье знахарки я открыл, даже не постучавшись и тут же об этом пожалел. Белла была не одна. Широкоплечий молодой парень, слегка за двадцать светло–русый, с открытым честным лицом обернулся ко мне и улыбнулся. Улыбка у него была теплая и открытая. Так умеют улыбаться очень немногие люди. Ну, и еще дети.

— Привет. — Радостно сказал парень. — Ты к Белле? Она тут занята чуток, можешь чуть позже зайти, не в службу а в дружбу. Хорошо?

— Конечно, — сказал я, немного удивляясь тому, как выглядела знахарка. Какая–то она была пришибленная. Будто не в своей тарелке.

— Постой дружище, — окликнул меня русоволосый. — А тебя часом не Вараном зовут?

— Да, — сказал я немного удивленно. Откуда он меня знает? Я то его точно впервые вижу.