Ванна Архимеда

И здесь разнопространственность сюжета подчеркнута монтажом стихов и прозы 29 Путешествия по неземным областям, предпринятое персонажами обэриутов, имеют разные побудительные причины. Земляк («Лапа») желает найти чудодейственное любовное заклятие.

Его путешествие имеет мистическую цель. Фомин настроен философски, хотя голова у него и отсутствует. Он, желая возвратить ее, силится понять, что сильнее смерти, есть ли смысл в полете часов Любовными заклятиями удовлетвориться Фомин не может Общеизвестно, что эротическое балагурство в карнавальных шествиях, в театральной народной комике являлось насмешкой и над лицемерием, и над мрачными запугиваниями моралистов и церковников. Было оно насмешкой и над смертью. Тоска и любовь – словасинонимы, по Введенскому. Один из его центральных парадоксов – не жар любви, а любовный холод' точно человек парализован образом грядущей смерти. Это хорошо видно в драме для чтения «Елка у Ивановых». Эротические сцены перемежаются сценами убийства, суда, диалогами о смерти. Между персонажами нет душевной близости. Любимый прием Введенского состоит в присоединении уточняющей, дополнительной конструкции: коровы – они же быки; Пузыревы, они же Ивановы. Вещь преображается и делается своей противоположностью. Дети – стариками, родители – чужими людьми, воспитание – убийством, любовь – холодным сексом Эф, он же Фомин, путешествуя по зареальным областям, проходит через все эти метаморфозы. Более всего «безумного царя»4 интересует, можно ли сказать: «смерть, она же жизнь»? При этом он с явной насмешкой вспоминает рассуждения о диалектических пр

евращениях живой материи' Я говорю про будущую жизнь за гробом, я думаю, мы уподобимся микробам, станем почти нетелесными насекомыми прелестными.

Были глупые гиганты, станем крошечные бриллианты. ч Ценно это' Ценно, ценно.

В «Священном полете цветов» противоречия выявлены, но не соединены в связную картину. С одной стороны: «Мир потух. Мир потух // Мир зарезали. Он петух». Авторское заявление- «Миру, конечно, еще не наступил конец»,- с другой. Боясь, как бы мир и в самом деле не зарезали, Фомин молится «двухоконной рукой». Из его груди вырывается обломок фразы: «Быть может только Бог» Что это – вопрос, он же утверждение? Окончательного ответа нет – в холодной Вселенной «горит бессмыслицы звезда».

Мы уже говорили, что излюбленными жанрами обэриутов, отно30 сящимся ко второй половине 20-х годов и началу 30-х, были «столбцы» и «разговоры» Диалог – привычная форма философских рассуждений в стародавние времена. К диалогу обращались философы Возрождения и Просвещения Обэриутские «разговоры» восстанавливают давнюю форму философского высказывания, но придают ей характер свободной беседы «естественных мыслителей», дилетантов, людей, не завербованных официальной наукой «Разговоры» обэриутов разнообразны и по форме, и по характеру Сохранились подлинные «разговоры» – записи бесед дружеского кружка 1933-1934 годов Есть «Разговоры за самоваром» Хармса – фантастическая встреча за вечерним столом людей и фантомов.

Многие стихи Введенского построены как вопросы и ответы, диалоги на весьма серьезные темы В беседе принимают участие самые экстравагантные персонажи: Морской Демон, Тапир, Голос на крылышках, маска под названием Факт Задают вопросы друг другу и отвечают на него загадками, как в народных сказках В «разговорах» Введенского идет путаная беседа загадочных существ, находящихся на разных уровнях понимания мира. Только устанавливается контакт между собеседниками, как опять накатывает прибой разобщенности, разноязычия, беспорядка.

В середине 30-х годов Введенский написал цикл бесед. Диалоги ведут теперь не причудливые гротескные существа, а собеседники, обозначенные порядковыми числительными. Поэт словно бы желает обуздать диалог, сконцентрировать его силы Цикл назван «Некоторое количество разговоров».

Интересно, что функция собеседников в этих «разговорах» скорее ритмическая, чем смыслоразличительная. Чередование номеров подчеркивает именно ритмический характер реплик. Иногда реплики оснащены рифмой, но большей частью они образуют свободный стих. В совокупности с ремарками, которые также включены в систему свободного стиха, реплики представляют оригинальнейший образец обэриутской стихопрозы.

С циклом «разговоров» А. Введенского хочется сравнить другой цикл – «Случаи» Д. Хармса (о которых подробнее мы писали выше).

Хармс пишет о массовом сознании, изображает разноликое НИЧТО. Введенский углубляется в бездонное НИЧТО индивидуального сознания. Ни тот ни другой автор не находят в себе сил отвернуться от открывшейся перед ними пропасти Агрессивен и эгоистичен массовый человек. Нерешительно, бездеятельно его одинокое сознание. В произведении Введенского перед нами существование без действия, суть без явления. В рассказах Хармса – явление без сути.