— Тихо, это зэки, я их издалека чую. Их много, ты с ними не справишься, я не смогу, сам видишь. — Макушев всматривался в мелькавшие в перелеске фигуры. Бежавший первым нёс чёрный, явно тяжёлый портфель. Точно. Степан хорошо разглядел. Такой был у Битца, мелькнуло в голове Степана. Он пытался разглядеть бегущих, но не мог, они быстро удалялись. Вскоре мелькавшие среди деревьев фигуры исчезли из вида.
— Да, капитан, тяжёлая у вас рука, — сказал сержант, щупая свое плечо. — Вы заметили, один нёс в руках портфель.
— Заметил. Ты не разглядел его, сержант? — спросил Степан.
— Портфель?
— Да нет, человека, который его нёс.
— Нет. Только руки у него какие-то красные были.
— Ладно, пошли, вроде полегчало. — Степан медленно, стараясь не делать резких движений, встал.
— Очень прошу, дайте отдышаться, — который раз просил Вангола Битц.
Вангол быстро и молча шёл впереди, не обращая внимания на стенания Битца. Внимание его было устремлено на обнаружение врага. Иногда, на мгновение застыв на месте, он слушал. Фролу казалось, что Вангол чуть ли не нюхает ветер. Опять Битц:
— Хоть немного…
Фрол сквозь зубы зло зашипел на него:
— Топай, начальник, ты же, сука, жить хочешь! Не скули, а то прям здесь тебя уложу отдохнуть навеки.
— Тсс! — поднял руку Вангол, резко остановившись и приседая. — Ложись. Тихо.
Они легли в траву в редколесье и затаились. Фрол видел, как Вангол прислушивался, ловил неведомые Фролу звуки, его сосредоточенное лицо застывало. Сам же Фрол, сколько ни напрягал свой слух, ничего, кроме редких криков птиц, не слышал.
— Останетесь здесь. Скоро стемнеет, я вернусь к рассвету, — тоном, не терпящим возражений, сказал Вангол.
Внимательно взглянув в глаза Фролу, Вангол дал ему очень жёсткую установку: «Дождаться здесь моего возвращения и беречь начальника лагеря и портфель с документами». Фрол, сам не понимая как, вдруг осознал важность порученного ему задания и понял, что необходимо делать. Вангол скрылся в зарослях, а он огляделся и, выбрав густой куст орешника, заставил Битца переползти туда, под его крону. Там они сгребли большую кучу сухих прошлогодних листьев и просто закопались в них. «Основательно» замаскировавшись, по мнению Фрола, они, успокоившись, уснули. Вскоре богатырский храп Фрола и вторящий ему тенором, с надрывом, Битца растеклись по притихшему в сумерках лесу. Спали крепко, их не разбудила разыгравшаяся под утро где-то неподалёку канонада.
Смеркалось. Лотар Хайнц и его подчинённые, ожидая нападения, пролежали несколько часов в засаде. Лотар сделал расчёт на то, что русский разведчик обязательно пойдёт по следу группы. Он просто обязан был идти за ними. Хайнц был уверен: русский должен предполагать, что группа, подвергшаяся нападению и понёсшая потери, попытается оторваться. Наверняка он вызвал бы подкрепление, но остался без связи. Если не нападать, то незаметно следить — правило разведки, поэтому он не оставит преследования. Они уходили быстро, почти бегом, русский определит это по следам, их намеренно в некоторых местах оставили. Однако продолжили отход только трое, а двое незаметно сошли с тропы и, тщательно замаскировавшись, устроили засаду. Через десять минут хода ушедшие вперед, рассыпавшись веером, незаметно вернулись и, также замаскировавшись, присоединились к засаде. Шло время. Русский не появлялся. Время тянулись медленно, изнуряюще. К вечеру дали о себе знать комары. Русского всё не было и не было. Однако непреклонная воля Лотара удерживала группу на позициях. Когда сумерки укутали лес, Хайнц решил, что его замысел не удался. Подал условный сигнал криком утки, чтобы все собрались.
— На сегодня охота окончена, господа, — сказал он усталым и голодным диверсантам. — Располагайтесь, один дежурит, смена через два часа, остальным есть и спать. Завтра продолжим, но, кажется, мы переоценили противника. Я разочарован. Русские никогда не соблюдали правил, полное отсутствие дисциплины.